Кто пригласил Юрия Воскресенского на украинский Давос? Зачем и за сколько его пытались вербовать представители оппозиции в Польше? И когда мы зафиксируем окончательное политическое забвение «беглых»? Об этом и не только – в проекте «Марков. Ничего личного». Гость – директор Информационно-аналитического учреждения «Круглый стол демократических сил» Юрий Воскресенский.
- Марат Марков: Доброе утро, Юрий.
- Юрий Воскресенский: Доброе утро, Марат Сергеевич.
- Марат Марков: Чтобы зрители не удивлялись, уточню: мы пишем программу утром, потому что уже вечером у «беглых» сильно «подгорит», поскольку вы будете… Собственно, где вы будете?
- Юрий Воскресенский: Я приму участие в открытии Киевского международного экономического форума, который является основным экономическим форумом Украины и проводится с 2014 года. Сегодня, в четверг 7 октября, его открывает премьер-министр Украины Денис Шмыгаль. В форуме ожидается участие практически всего украинского правительства, известных политиков, журналистов, топ-менеджеров мировых компаний. Поэтому я надеюсь там очень качественно и плодотворно поработать в кулуарах.
- Марат Марков: Если не секрет, кто вас пригласил?
- Юрий Воскресенский: Меня пригласил представитель высшего политического руководства. Наверное, будет некорректно называть все фамилии, лучше я передам вам и вашей программе фотографию [на фото руководитель украинской фракции «Слуга народа», ближайший соратник Владимира Зеленского Давид Арахамия – прим. ред.].
- Марат Марков: Раз уж форум экономический, тогда и вопрос зададим экономический. Хотя, согласитесь, подоплека всегда глубже. Вот цена на газ в Европе каждый день обновляет исторический максимум. Год назад в это время он стоил 200 долларов, в семь раз меньше, чем сейчас. И ветряки не спасают старушку Европу. По сути, Европа сама себя загнала в угол, и вот это хамство, санкции, информационная война – все повлияло. И совсем скоро, не исключено, многим европейцам придется делать выбор: либо платить за тепло, либо за еду. И я не утрирую. И социальный взрыв возможен, а может быть даже неизбежен. Вариант только договариваться и начинать сотрудничество. Не через губу, без санкций. Вот, например, вспомнить про формат G8, про который мы почему-то забыли. Есть и второй вариант. Европы вспоминает Мадлен Олбрайт. Вы помните высказывание, которое ей приписывают, что это не справедливо, что все природные ресурсы находятся на территории России или принадлежат России, и поэтому Дальний Восток и Сибирь – не их территория. Ей так хотелось бы. Но тогда получается, что это военная истерия и претензии на российскую территорию. Я не знаю, читали вы или нет, но поневоле вспоминается «Гнев орка» Калашникова и Крупнова, они ведь там как раз о том, что империю российскую разделить и получается очень много новых дальневосточных, приволжских, европейских республик. Вот из этого долгого предисловия – вам какой сценарий ближе, негативный или позитивный?
- Юрий Воскресенский: Вы абсолютно правы. Я скажу так: мне ни пессимистический, ни оптимистический сценарии не нравятся. Потому что я больше реалист. Ведь все эти проблемы, которые мы сейчас наблюдаем, они накапливались годами, исходя из инерционной политики, а местами агрессивной политики европейского истеблишмента. Они много раз, и долго, и упорно, кричали «волки, волки, русские волки», стремясь заработать некоторые проценты в своих электоральных компаниях. И сейчас же они похожую политику выстраивают в отношении Беларуси, когда говорят, что маленькая 10-миллионная страна угрожает 500-миллионному Европейскому союзу и объявила фактически гибридную войну. Но вы знаете, проблема в том, что русофобия очень плохо спасает от холода. А впереди зима. Еще будучи в Карпаче, на польском экономическом форуме, я столкнулся с тем, что польские, да и другие зарубежные политики, начинают это осознавать, что русофобия очень плохо помогает бороться с холодом. Зато она стимулирует голод. И вы правильно отметили. Исходя из тех разговоров, в кулуарах в том числе экономического форума, его все-таки называют «польский Давос», и туда приехали очень влиятельные в мировой и в европейской политике люди, я увидел, что в глазах, да и в словах у них сквозит желание начать какой-то диалог. Как скоро они начнутся, я не могу сказать. Но очевидно, что думающая, разумная часть представителей европейского политикума, да и бизнесменов, понимает, что надо как можно быстрее убирать в чулан санкционную риторику как в отношении Российской Федерации, так и в отношении Республики Беларусь.
- Марат Марков: То есть вопрос не в том «надо – не надо», вопрос в том «как можно быстрее надо».
- Юрий Воскресенский: Да. И вопрос просто во времени. Я думаю, то, что творится сейчас на спотовых ранках с ценой газа, поможет вот этим реалистам наконец проводить свою политику, свое желание в жизнь. А именно эти желания соответствуют на самом деле интересу европейских избирателей, а не крик про русских, а теперь уже и белорусских млекопитающих.
- Марат Марков: Вот это ваше рандеву польское давайте и обсудим чуть глубже. Нет ли секрета вашего приглашения туда в том, что Воскресенский считается польской фамилией? Может быть, у вас карта поляка имеется?
- Юрий Воскресенский: Моя фамилия исконно русская. С этой фамилией были все военнослужащие, военачальники. Мой прадедушка похоронен возле Парижа, кладбище Сен-Женевьев-де-Буа. Более того, на могиле у него выгравирована надпись «Да здравствует матушка Россия!». Поэтому, к сожалению или счастью, у меня нет польских корней, хотя я, безусловно, люблю Польшу и люблю трудолюбивый польский народ. И очень страдаю от того, что им не везет с правителями.
- Марат Марков: Так а как вы туда попали, на этот форум?
- Юрий Воскресенский: Я попал туда по приглашению. Как в одном из интервью я сказал: если бы Латушко узнал, кто меня пригласил, он в течение суток покинул бы территорию Польши. Он не знает, возможно, когда-то узнает. Я надеюсь, в это время он будет уже экстрадирован на территорию Республики Беларусь.
- Марат Марков: Но вы же не в багажнике, как некоторые. Виза все-таки была у вас?
- Юрий Воскресенский: У меня были и виза, и приглашение, и любезно предоставленный отель. Но официально организаторы попросили с учетом поднятого нашей беглой оппозицией шума [не говорить об этом]. Хотя я всего лишь хотел изложить свою точку зрения, и этот шум можно расценивать как борьбу с инакомыслием, что не соответствует европейским демократическим ценностям. Но «это другое»… По просьбе организаторов я никак не комментировал и не комментирую. Они от всего отреклись. Поэтому, знаете, как у нас у южного соседа, столкнувшегося с определенными военными действиями... дивизионы, формирования называли «их там нет». Примерно меня так не было на форуме. Но я был.
- Марат Марков: Мы даже видели фото. И видели, как встрепенулись «беглые» и начали писать, что «полковник КГБ Воскресенский», было еще «агент КГБ», кто-то называл вас «правой рукой Лукашенко», «ответственным за пытки» и вся прочая шелуха. Но мне любопытно – как вас встретили в кулуарах? Спрашивали, как вам спится по ночам, как вас пытали в застенках?
- Юрий Воскресенский: Меня спрашивали, исходя из того, что они прочитали в польских ангажированных СМИ. Не секрет, что польское медиапространство, как и любое другое европейское, монополизировано. Конечно, люди спрашивали, зачем ты вместе с Президентом пытаешь политзаключенных, почему ты молчал, что столько служил в КГБ? Это были вопросы реально от взрослых людей. Более того, все эти фейки распространяли люди с депутатскими значками, с министерскими портфелями. Например, экс-министр МВД Бартоломей Сенкевич в эфире польского ток-шоу призывал спасти его от этой гибридной агрессии, от угрозы. Это было бы смешно и забавно, если бы не было так печально. Я возвращаюсь к тому, что я сказал ранее про уважение к польскому народу. И это щемящее чувство возмущения – почему такой прекрасный народ получил таких правителей? Что мне оставалось делать? Я говорил то, что всегда говорю: честно, открыто, прозрачно. И в ряде случаев мне удалось убедить и польских политиков, и политиков некоторых других восточноевропейских, что все, что они себе прочитали про Беларусь, про белорусскую власть, про белорусский народ является недостоверным. Это очень важно – получать достоверную информацию, чтобы принимать верные управленческие решения. Поэтому я всех приглашал в Беларусь.
- Марат Марков: А правда, что вас пытались вербовать, по сути, с той стороны?
- Юрий Воскресенский: Это была не только вербовка, это было предложение (кроме денежных знаков) и европейских паспортов, и славы какой-то. Возможно, они решили, что тщеславие, которое присуще беглым оппозиционерам, как-то циркулирует и в нашей среде. Это предложение поступило мне дважды. Первый раз от политолога Болкунца. Второй – от представителей антинародного "антикризисного управления" Павла Латушко. Их очень удивило, что это предложение не было акцептовано, потому что у них оно сработало и с Тимановской, и с некоторыми сотрудниками правоохранительных органов, которые сбежали на Запад. Поговаривают, что и с самим Латушко. Пухлый конверт никто не отменял. И они искренне удивились, что это предложение было отвергнуто. Более того, я сделал встречное предложение тому же Болкунцу, я предложил вместе со мной на автомобиле вернуться на родину. И я уверен, что многие бы вопросы снялись бы, и мы бы урегулировали его своеобразные взаимоотношения с белорусской властью. Самое забавное, что он не сказал мне «нет».
- Марат Марков: Мне даже интересно, такой обывательский вопрос. Во-первых, кто из них предлагал больше? И вообще, сколько стоит Воскресенский в их понимании?
- Юрий Воскресенский: Фраза прозвучала «озолотишься». Сколько в их понимании, я не уточнял, потому что мне, честно говоря, было не интересно. Родина и народ не продаются.
- Марат Марков: Ваша поездка на форум, она ведь вызвала как минимум когнитивный диссонанс у «беглых». Они же не понимают, что такие встречи, очевидно, будут только чаще. Как вы сами сказали, конструктивная позиция КСДС – это как минимум возможность европейцев зацепиться за диалог с Беларусью. Понятно, что в попытке решить собственные проблемы, в том числе миграционные, которые сейчас есть. А есть сейчас, грубо, расписание КСДС, ваше расписание личное на международные выезды?
- Юрий Воскресенский: Проблема «беглых», что они с каждым разом все более и более отрываются от нашей политической действительности. Они живут в некоем симулякре, своем выдуманном, вымышленном Telegram-мире. И в этом Telegram-мире они мумифицировались, остались в августе 2020 года. Когда у них как бы в руках уже как бы победа, они как бы победили, они как бы на что-то влияют. И они в упор не замечают других процессов. Ни процесса, связанного с конституционной реформой, ни социально-экономических успехов, ни роста поступления от числа IT-компаний рекордного, ни роста нашей экономики. Естественно, они не замечают и деятельность КСДС, но эта деятельность нами осуществляется весьма успешно. В том числе на международном направлении. Не скажу, что у нас в графике есть встреча с Байденом, как у нас шутят в том числе из-за моей занятости, но могу вас заверить, что весь акцент у нас в международной повестке направлен на Польшу, Украину, Литву, Латвию – на наши страны-соседи. И мы ведем очень плотную работу с представителями тамошней политической элиты. Думаю, что ближайшее время мы будем пожинать уже плоды этой работы. Мы стараемся помогать органам государственной власти и управления, нашему Министерству иностранных дел. Хотя бы начинать открывать глаза у наших коллег. Потому что, честно говоря, именно они, наши соседи, прежде всего Польша и Литва, ответственны за формирование политики Европейского союза в отношении Беларуси. Уже у наших соседей открываются глаза, они не хотят конфликтовать, они хотят дружить. И на наших некоторых встречах они говорят: «Понимаете, нам надо сохранить лицо». Ну, и нам надо сохранить лицо – давайте двигаться, давайте хоть как-то двигаться. Я думаю, эти подвижки и эти движения мы увидим в ближайшее время.
- Марат Марков: Вы же сами это видите. Сложно не заметить очевидную истерику «беглых», собственное признание о том, что белорусская повестка угасает на фоне других событий Запада. Провал всех стачек, забастовок и страйков. Исходя из их условий, как они обозначали, шестой день страйков в стране. Правда, его никто не видит. Как в фильме «ДМБ» – «Ты суслика видишь? И я не вижу. А он есть». Когда мы зафиксируем окончательную политическую смерть «беглых»?
- Юрий Воскресенский: «Беглые» живут в своем вымышленном мире, где у них свои герои и свои «перамоги». Фактически они не оказывают никакого влияния на происходящие в Беларуси политические процессы, от этого идет их дичайшая агрессия. Но с точки зрения политологической, как мы зафиксировали, что массовые протесты окончились в день Всебелорусского народного собрания, когда на улицы не вышел никто, кроме журналистов Григория Азаренка и Людмилы Гладкой. Я думаю, политологически мы зафиксируем гибель и исчезновение представителей деструктивной «беглой» оппозиции в январе 2022 года. Почему? Потому что сегодня утром буквально перед записью нашей передачи сформирован оргкомитет по проведению первого форума демократических сил, который пройдет в январе 2022 года, и именно он провозгласит новую демократическую оппозицию, легитимирует лидеров новой демократической оппозиции и зафиксирует политическую, если угодно, смерть деструктивной «беглой» оппозиции. Я бы даже не называл их оппозицией, это пятая колонна.
- Марат Марков: Хорошее заявление, интересное на самом деле. Но, согласитесь, это повестка важная. У нас вообще следующий год будет интересным. Но важнейшей темой международной повестки в Беларуси на прошлой неделе и сейчас – интервью Президента телекомпании CNN. Вы ведь были на «Большом разговоре» и слышали просьбу журналистов зарубежных об интервью. И Президент обозначил тогда единственное условие – дать все честно, без купюр, в полном объеме. Подчеркну, это было единственное условие. Итог – 8 минут из более чем часовой беседы. И я помню прекрасно, как у нас под окнами голосили с плакатами «покажите правду», «сколько стоит совесть» или «хватит врать». Но я не увидел таких плакатов «невероятных» сейчас, после этого интервью, возле редакции представительств CNN в разных странах мира. Или скажу более крамольную мысль. Но и здесь возле американского посольства я тоже никого не видел из нашего гражданского общества, которое бы протестовало против подобного подхода, подобной нарезки информации. На ваш взгляд, почему я этого не видел?
- Юрий Воскресенский: Возвращаясь к первой части вопроса, хочу добавить, что из восьми минут прямой речи Президента было выделено вообще две минуты. О чем это говорит? О том, что, в отличие от вырождающихся европейских. Американских политиков, в мире есть несколько человек – Александр Лукашенко, Владимир Путин, Дональд Трамп – которые позволяют себе не только говорить то, что думают, позволяет говорить в обход непонятно кем сформированной политкорректности. Именно за это являются как бы объектом обструкции. Этим силам либеральным удалось исключить из политики Дональда Трампа, заблокировать его информационную повестку, нанести по нему мощный удар. Но в случае с Александром Григорьевичем они просчитались. Теперь по поводу нашей активности и нашего гражданского общества. Оно уже начало формироваться. Ведь эти все сообщения в милицию и тогда, во время массовых протестов, и сейчас по факту оскорбления ужасной трагедии, гибели офицера КГБ. Фактически, это все – проявления гражданского общества, гражданского самосознания. Ведь никто в Германии не скажет «вот стукач, позвонил, сказал о неуплате налога».
- Марат Марков: Там это одна из составляющих менталитета.
- Юрий Воскресенский: Так почему в Германии, в европейских странах это считается лучшим проявлением гражданской самосознательности, а у нас этих активных людей, которых мы благодарим, считают за каких-то доносчиков. Кто считает? Опять – беглая часть оппозиции. У нас новое гражданское общество начинает формироваться. Много времени у нас не было публичной политики. Часто вся политика у нас концентрировалась только вокруг фигуры Президента, часть людей говорили, что его поддерживают, часть людей говорили, что его не поддерживают. И только впервые после этого августовского толчка у нас появились публичные дискуссии, прекрасные ток-шоу, прекрасные аналитики, авторские рубрики. Предложенная вами замечательная рубрика «Полит STAND UP» бьет рекорды по просмотрам. Государственные СМИ пошли в YouTube, телеканал ОНТ вошел впервые в 10 самых популярных и просматриваемых каналов в YouTube по итогам сентября. То есть у нас это только начинает формироваться. А то прозападное общество, антинародное формировалось десятилетиями. 25 лет – четверть века – у них были здесь представительства, у них были студии в центре Минска, на Карла Маркса офисы, на Фридриха Энгельса, в самом центре Минска. Но сейчас после инвентаризации гражданского общества наша патриотическое прогосударственное общество только начинает формироваться. И если сейчас оно еще не пришло к какому-то посольству, но оно приходило ранее по другим поводам к этим посольствам, то завтра их голос звучать будет еще более уверенно. Потому что добавятся политических технологии, в том числе связанные с электоральными компаниями.
- Марат Марков: Очень не хватает именно технологичности.
- Юрий Воскресенский: Это придет, это уже зарождается, это уже посеяно и, безусловно, это взойдет.
- Марат Марков: Я за то, чтобы вы даже в рамках своего КСДС использовали свои технология как можно шире, потому что, во-первых, когда это сделано красиво, оно привлекает внимание, а самое главное – привлечь внимание, а не только обозначить свою позицию.
Смотрите, YouTube сейчас – мировой архив документов. Пока там легко можно найти и как американцы бомбили Сербию или Афганистан, или как Лукашенко давал интервью CNN и говорил правду. На ваш взгляд, как долго продержится такой контент, пока его, как сегодня модно говорить, не «выпилят»? И, главное, что делать в этой ситуации, когда «выпиливают»?
- Юрий Воскресенский: Ваш вопрос очень актуален еще в связи с тем, что недавно в Германии были заблокированы крупнейшие, наиболее популярные YouTube-каналы Russia Today. Они просто удалены со всем контентом. Выход и вывод какой можно сделать? Надо развивать свои площадки либо кооперироваться со стратегическими партнерами. Например, в России сейчас активно продвигается мультимедийная площадка Smotrim.ru как аналог YouTube. А второй вывод – развивать инфраструктуру, экосистему того, что связано с информационными нашими ресурсами. Потому что 1-2 канала выпилить легко, как они говорят. А если это будет 20, 30, 100 каналов – это сделать практически невозможно. Поэтому надо двигаться и идти именно в этом направлении.
- Марат Марков: Насчет кооперации я согласен. Потому что по большому счету даже по численности населения и по территориальному признаку… Я не понимаю сам, почему Rutube не развивают, почему «ВКонтакте» не становится таким же популярным, как Instagram. В это надо вкладывать. Я понимаю, что Telegram считается условно российским. Хотя, согласитесь, пока Facebook «висел», 70 миллионов к Telegram присоединились дополнительно. То есть механизмы на самом деле есть, ими нужно заниматься. Как говорят, любить мало, любовью нужно заниматься.
Ладно, вот еще один важный итог «Большого разговора» – амнистия. Здесь, когда мы говорим «амнистия», мы говорим «Воскресенский» и ставим знак равенства где-то. «Чертова дюжина Воскресенского», звучит сейчас цифра 13 – из 100 человек, о которых вы говорили на «Большом разговоре». Пока 13. Тем не менее, некоторые из них начали показывать свою сущность буквально на следующий день после выхода. А почему не боитесь отвечать головой? У меня этот вопрос возник тогда еще. Вы отвечаете головой, вы это сами сказали. Вы не боитесь, что вы отвечаете за тех, кто уже один раз ошибся?
- Юрий Воскресенский: Не боюсь. Потому что тогда, год назад, была совершенно эмоциональная ситуация. Под воздействием Telegram-каналов, пусть это избитое уже, под воздействием ковида, этот шок ковидный, под воздействием всего, что происходит… Те, кто выходили тогда и те, кто вредят сейчас, – это абсолютно разные люди. Тогда имели право заблуждаться, потому что у нас мы просто не были готовы к этому телеграмному шторму. У нас не было иммунитета. Теперь у нас есть прививки и от ковида, и политический иммунитет. Поэтому те, кто выходили тогда, и те, кто выходили сейчас – разные люди, у них разные основания для выхода. К ним должен быть разный подход. Как сказал Глава государства, кто спустя год не понял чего-то – это уже враги Беларуси.
- Марат Марков: Они просто не захотели понять, значит. Не понять трудно.
- Юрий Воскресенский: Теперь второй момент, связанный с ответственностью. Дело в том, что Президент Беларуси – Президент всех белорусов. И старых, и молодых, и глупых, и умных, и невероятных, и вероятных. Так и политик должен быть ответственный за всех, в том числе за тех, кто пострадал в результате этой политической катавасии. Поэтому я принял решение оформить поручительство по указу для служебного пользования от 15 сентября за каждого из помилованных. Я хочу сказать, из всех предоставленных, а мы предоставили 200 человек раскаявшихся для помилования, из этих 200 рассмотрели только 20 пока. Из этих 20 – 13 были помилованы. Мы ожидали рассмотрения второй партии помилованных, но трагические события, связанные с террористической атакой на белорусского офицера, погибшего при исполнении, эти процессы отсрочили. Конечно, мы надеемся, что и Администрация Президента, большая благодарность Игорю Петровичу Сергиенко, и комиссия по помилованию, большая благодарность ее председателю Ольге Ивановне Чуприс, мы очень надеемся, что снова вернутся вновь к этому вопросу. Именно исходя из того, что Президент и государство – это Президент и государство всех, и вероятных, и невероятных. В каждом случае надо разбираться отдельно. И потом, ведь этого помилования, а мы говорим именно не об амнистии, а о помиловании. Чем оно отличается? При помиловании осужденный признает свою вину, раскаивается и пишет соответствующее прошение. Мы исходим из того, что у этих еще осужденных есть семьи, которые в большей своей части, по крайней мере, они так нам пишут, являются патриотами Беларуси. И мы их тоже не должны потерять. И дальше мы должны исходить из того, что все осужденные являются кормовой базой для «беглой» оппозиции. Это их карты.
- Марат Марков: «Беглая» оппозиция не хочет, чтобы они выходили.
- Юрий Воскресенский: Обратите внимание, когда вышло 13 человек, ни один ресурс «беглых», деструктивные, запрещенные в Беларуси ресурсы, ни одни не написал про это. Хотя, казалось бы, ваши поплечники вышли на свободу.
- Марат Марков: Не выгодно, они важны там.
- Юрий Воскресенский: Исходя из этого, мы продолжаем свою работу по помилованию тех людей, которые год назад выходили. Но что касается экстремистов, террористов, они никогда не могут быть включены в наш список и не будут включены, хотя некоторых из них безумно жаль. Как, например, Костусева и Федуту. Но мы теперь видим, что эта вилка, которую они крутили тогда, ужиная в украинском ресторане, также как это ружье у айтишника выстрелило, так и эта вилка могла кольнуть. Они не могут быть в списке на помилование.
- Марат Марков: 13 – такая цифра, которая, с одной стороны звучит, а с другой стороны – сухая цифра, обычная. Но за ней же люди стоят. Вот вы же с каждым из них беседовали?
- Юрий Воскресенский: С каждым беседовали. Более того, впервые в истории все они, до кого мы дозвонились, 10 человек, до троих не дозвонились, они все написали благодарственное письмо Президенту, комиссии по помилованию, и потребовали от дипломатических миссий вообще всех стран, не только западных, поддержать это решение. Впервые в истории.
- Марат Марков: Кто вас поразил в результате этих бесед? Кого вы запомнили в первую очередь?
- Юрий Воскресенский: Меня поразил рабочий Белорусского металлургического завода Александр Бобров, который был одним из заводил августовских беспорядков на заводе. Он просто держался за голову, благодарил Президента, благодарил всех причастных к его помилованию. Но больше всего говорил о том, что «я никогда в жизни не думал, что те, кого я поддерживал, будут уничтожать мой родной завод». Он держался за голову, потому что он по-прежнему остался патриотом профессии и своего производства. Он, конечно, хотел бы вернуться обратно на Белорусский металлургический завод. И эта картина, когда он держится за голову, меня очень поразила, удивила не только его эмоциями и не столько эмоциями, а тупостью «беглой оппозиции». Ведь на каждом таком заводе у них были сторонники. А сейчас у них ни одного нет человека из сторонников на этих производствах. Потому что как можно хотеть уничтожить свою промышленность?
- Марат Марков: Знаете, для меня очень важно, когда человек имеет силы, а это надо иметь силы, и характер признать, что ты был не прав. Признать публично, тем более. Но вы еще, помимо всего прочего, и член Конституционной комиссии. Итак, вот тема важная, новая Конституция. 53 статьи изменены, 3 исключены, 14 добавлены. Это на сегодняшний день. Вот что, на ваш взгляд, удается, а что – нет? И будут ли защищены семейные ценности, гендерные различия, потому что для меня «Родитель 1» и «Родитель 2» – это жуть, и есть ли после трагедии смысл обсуждать отмену смертной казни?
- Юрий Воскресенский: На самом деле конституционный процесс – архиважнейший на этом историческом этапе. И то, что комиссия конституционная провела такую колоссальную работу в сжаты сроки, открыто, транспарантно, общая тысячи поправок, а всего их было около 20 тысяч, это говорит о том, что состав подобрался не только слаженный, но и профессиональный. В итоге мы вышли на вариант проекта Конституции с одним разделом, который вызывает определенные вопросы ввиду того, что разные члены комиссии смотрят по-разному на ее проработку. Но если мы в целом посмотрим на Конституцию, на этот проект, который наверняка будет с учетом доработок вынесен на референдум, он носит демократический характер. Там есть Всебелорусское народное собрание как элемент прямой демократии, там перераспределяются полномочия, о которых так много говорили наши невероятные в том числе.
- Марат Марков: Они так этого хотели, и сейчас так это не приемлют.
- Юрий Воскресенский: Там вводится институт уполномоченного по правам человека. Там закрепляются семейные ценности, там фиксируется наше право на мирный атом, а ведь с этим радикальным ростом цены на электроэнергию уже многие подумали, как отходить от этой так называемой «зеленой» энергетики. Потому что все мы знаем, что она никакая не зеленая, потому что там вопросы, связанные с утилизацией, наносят колоссальный вред. Например, отработанных аккумуляторов от электромобилей, которые невозможно практически утилизировать, они нанося колоссальный вред окружающей среде. И многие в мире сейчас задумались, не надо ли тоже вернуться к мирному атому. В этой Конституции вводится, возвращается, дается право людям, находящимся в местах лишения свободы до вынесения приговора голосовать, это будет затронуто более 7 тысяч человек. В этой Конституции, в конце концов, вводятся два срока президентских, вводится ограничение каденции президентской – то, что уже каждый кричал в августе, даже не думая, так сказать, о сути этих предложений.
- Марат Марков: Для себя они готовы оставить больше.
- Юрий Воскресенский: Это да. Поэтому мы посмотрим, как этот демократичный, более гуманитарный текст, как к нему отнесутся предводители так сказать «беглой» оппозиции.
- Марат Марков: Но ведь мы не для них это делаем.
- Юрий Воскресенский: Не для них. И знаете, может быть, и не стоит гальванизировать их политический труп. Может быть, вообще их упоминать не надо, потому что они не существуют в природе. Они существуют в своем мире. Но, тем не менее, мы будем выносить на первый форум демократических сил в январе 2022 года резолюцию о том, что нужно рекомендовать принять этот вариант Конституции. И знаете, белорусская власть ничего не теряет. Хотите перемен? Голосуйте за эту Конституцию, приходите на референдум. А не хотите, останется эта. Только зачем вы все это начинали?
- Марат Марков: Тогда попробуем последний вопрос. Ровно год назад, 8 октября 2020 года, мы с вами беседовали первый раз. Совсем не в этой студии. Признаюсь, я тогда хотел по итогу разговора, чтобы вас амнистировали. Не буду скрывать этого. И для меня было удивлением, приятным удивлением, что это произошло достаточно быстро. Сегодня я все больше убеждаюсь, что людям нужно давать второй шанс. Не всем, но нужно давать. Вот год на свободе – какие выводы и итоги личного свободного года для вас?
- Юрий Воскресенский: Волнительный вопрос, потому что вспомнил, как год назад «весело» было. По итогу года для меня лично изменения произошли в том, что у меня больше нет лично жизни, только общественная жизнь. И теперь время на семью надо планировать с учетом того, что моя семья сейчас – все белорусы. За прошедший год после того как мы учредили КСДС мы провели 31 круглый стол, в том числе 10 круглых столов по конституционной тематике. Мы выпускаем еженедельные аналитические бюллетени для 60 дипломатических миссий. Мы создали новые медиа, в том числе онлайн-издания, и YouTube канал. Этот канал вошел в миллионники по совокупным просмотрам. Число просмотров наших роликов выросло в геометрической прогрессии, буквально на два порядка. Мы сформировали два оргкомитета политических партий, мы пытаемся консолидировать оставшуюся в стране прогосударственную демократическую оппозицию, ответственную демократическую оппозицию. Мы проводим акции милосердия, когда дарим подарки в детский дом. Мы проводим акции чистоты вместе с Мингорисполкомом. Это практическая сфера применения наших навыков. Мы записываем аналитические передачи. Мы встречаем на очень высоком уровне, были встречи со всеми практически послами, представителями ЕС в Беларуси. А про американское посольство я вообще молчу – как минимум лично у меня было пять встреч с руководителями, с первыми лицами американского посольства в Беларуси. Мы ведем, не хочу сказать «войну», информационную работу в том числе на международном участке, потому что сейчас Беларусь находится в той ситуации, когда не до сантиментов. Мы должны сплотиться вокруг сильного лидера, чтобы наш корабль под названием «Республика Беларусь», не пошел ко дну. И тут я хочу сказать, что всякое царство, разделившееся в самом себе, опустеет, и всякий город, дом, разделившейся в себе, не устоит. Это цитата библейская. Поэтому мы сейчас должны сплотиться и в противовес той человеконенавистнической риторике конфронтации противопоставить риторику мира, добра и созидания.
Подписывайтесь на нас в Telegram