Почему на путь защиты страны встал самый дорогой гандболист мира? Как пришло понимание, что после спорта есть жизнь в сельском хозяйстве? Правда ли, что Лукашенко предлагал сыграть в хоккей? И чего стоит общение со «свободной» прессой? Об этом и не только – в проекте «Марков. Ничего личного». Гость – выдающийся белорусский гандболист Сергей Рутенко.
- Марат Марков: Сергей, сейчас в разгаре еще одна Олимпиада. Вы не защищали честь Беларуси на таком первенстве, хотя на Олимпиаде были и играли за Словению.
- Сергей Рутенко: Да, был такой этап.
- Марат Марков: А за кого болеете сейчас? На кого из белорусов надеетесь?
- Сергей Рутенко: Честно, болею за всю нашу олимпийскую команду. Был очень приятно удивлен на прошлой Олимпиаде, когда ребята-батутисты взяли золото. Честно говоря, для меня это было открытие. И я надеюсь, что на этом соревновании кто-то выстрелит вот в таком ключе. Надеюсь на всю команду, очень болею, что выступят хорошо.
- Марат Марков: То есть нет каких-то приоритетов в этом плане?
- Сергей Рутенко: Нет.
- Марат Марков: Сергей, вы – первый в истории мирового гандбола игрок, сумевший выиграть Лигу чемпионов шесть раз с тремя разными клубами?
- Сергей Рутенко: Да.
- Марат Марков: Вы – самый дорогой гандболист мира.
- Сергей Рутенко: Было такое.
- Марат Марков: Вы – человек, с которым первым здоровался культовый Гвардиола – испанский тренер по футболу.
- Сергей Рутенко: Это было после подписания контракта с «Барселоной», мы зашли с моим менеджером в ресторан поужинать, вечер уже был. И проходя по залу, когда нас вели к столику, мы увидели, сидел за столом Гвардиола и несколько боссов команды. И я, честно говоря, попал в ситуацию чуть-чуть некомфортную для себя, потому что я не знал: подойти к столу, поздороваться, знает он вообще, кто я, не знает, может, я их отвлеку. А не поздороваюсь, скажут: не поздоровался, зазвездился. Он то ли это прочитал, то ли из каких-то других соображений, сам встал из-за стола, поздоровался и сказал: «Сергей, очень рад». Мы пообщались, он сказал: «пожалуйста, не стесняйся, если будут какие-то вопросы и необходимости, обращайся, я тебе помогу». Там, в принципе, со стороны клуб смотрится как гранд мировой, один из самых известных, но внутри – это семья. И я очень рад, что Жоан Лапорта стал президентом клуба. В принципе, я пришел во время его правления, немножко потом там это изменилось, но он всегда радеет над тем, чтобы это именно была семья. Меня очень удивляло: ребята, футболисты, мировые звезды – абсолютно скромные, спокойные. И когда мы выходили и где-то с ними пересекались, например, мы едем играть в Куэнку – город в Испании такой есть, а они идут и говорят: ребята, удачи в Куэнке, хорошо сыграть. Я на них смотрю, на Пуйоля того же, думаю: откуда он вообще знает, куда мы едем. Ну, молодцы, у меня очень теплые и приятные воспоминания.
- Марат Марков: А вам пришлось потом обращаться к нему?
- Сергей Рутенко: Нет. Это просто был такой знак внимания. Конечно, это приятно.
- Марат Марков: Сергей, вы более 40 раз побеждали в самых разных чемпионатах, кубках, суперкубках, Лигах чемпионов. По-моему, 44 раза. Правда, это поразительный результат. Но почему-то очень часто вас вспоминают не в этой связи, а как самого дорогого гандболиста мира. Вас это обижает?
- Сергей Рутенко: Не то, чтобы обижает, но иногда бывали мысли у меня такие, что: столько играл, столько выиграл, смотришь перечень, который пишут. Такие соревнования, как Суперкубок даже никто не упоминает, там, по-моему, четыре раза выигрывал. А вот часто про деньги – цена, деньги. Но вот этот титул «самого дорогого», это не из моего кармана. То есть это был трансфер, а в гандболе, не как в футболе, когда игрок переходит, это все трансфер, все между клубами. То есть физически я не ощутил ничего, поэтому так себе звание.
- Марат Марков: Сергей, на что вы сделали ставку после окончания карьеры гандболиста? Я слышал, что вы сделали ставку на самый белорусский формат. И не проиграли. Как пришло понимание, что деньги можно находить в земле и что можно от земли не отрываться?
- Сергей Рутенко: Здесь был ряд и событий, и факторов, которые меня сопровождали. Во-первых, я всегда прислушивался к мнению старших игроков и товарищей, которые говорили: «Сергей, не трать деньги, спорт закончится». И как-то, то ли зерно в мою почву упало, и я запомнил это. Я, в принципе, где-то уже лет с 25 где-то начал думать, чем я буду потом заниматься. И вы знаете, часто у меня спрашивают про тренерскую работу. Но для меня всегда было наказанием в спорте, когда меня садили на скамейку, а тренер все время на скамейке. Логично выстроить цепочку, что наказание постоянное. Поэтому я не смотрел и искал чем заниматься. И ряд игроков известных, они именно скупали земли, отдавали ее в аренду каким-то комплексам. И, в принципе, мне всегда это и нравилось, я сам из обычной семьи, было у нас и хозяйство свое, и земли. И мне это близко. И когда у меня появилась в руках эта технология, с которой мы сегодня работаем, мне она очень понравилась, очень была близка.
- Марат Марков: Сергей, что это за технология?
- Сергей Рутенко: Мы утилизируем экологическим способом навоз, помет.
- Марат Марков: Я просто всегда считал, что навоз нужно разбрасывать, чтобы удобрять землю.
- Сергей Рутенко: Многие так считают, но есть ряд факторов проблематичных. Например, не все свинокомплексы или птицефабрики обладают своими полями, не все соблюдают нормы внесения того же навоза. Да, мы всю жизнь у бабушек в деревнях навоз этот разбрасывали. А представьте, когда у вас не один сарай, а десять. Соответственно, это все портит землю в условиях того, что тенденции роста как комплексов по производству мяса, яйца, так и спрос идет больше по продуктам питания. Соответственно, земли у нас больше не становится. Это ряд факторов, которые, в принципе, подталкивают к тому, что с этим надо что-то делать.
- Марат Марков: То есть, по сути, вы занимаетесь экологией? Вас никогда не смущало, когда вам говорили, что «деньги не пахнут»? Второй момент, вы делаете деньги из воздуха. Насколько это соответствует действительности?
- Сергей Рутенко: Если коснуться первого, то никогда не думал на эту тему. А то, что из воздуха, – и да, и нет. С одной стороны, мы утилизируем экологическим способом навоз, а с другой стороны, мы получаем продукт, который превосходит по качеству навоз. Мама и теща перешли на это натуральное удобрение.
- Марат Марков: А где завод находится?
- Сергей Рутенко: В Могилевском районе.
- Марат Марков: Ощущение, что вы очень четко выбрали золотую нишу, потому что в Европе экологические настроения сейчас крайне сильны. И «зеленые» партии, как их называют, занимают политические позиции крайне высокие. Сейчас, спустя несколько лет в сельском хозяйстве, где вы видите невспаханную целину для белорусского бизнеса?
- Сергей Рутенко: Модернизация, новые технологии. Я много езжу по стране, много общаемся с разного рода как с производственно-животноводческим сектором, так и с аграриями. Есть руководители, которые очень настроены: хотят что-то пробовать, что-то внедрять новое. И есть консерваторы. На мой взгляд, если не будут вкладывать в модернизацию, в новые технологии, то такие предприятия в долгосрочной перспективе ничего хорошего не ждет.
- Марат Марков: Школьный аттестат вы получили с головой, окрашенной в патриотические красно-зеленые цвета. Это был протест?
- Сергей Рутенко: Это был юношеский максимализм, хотелось выделиться.
- Марат Марков: Почему в прошлом году вы не перекрасились буквально и остались верны государству? Почему прошлый год не стал для вас революционным?
- Сергей Рутенко: Начну, если позволите, про «Горенье» [гандбольный клуб из Словении – прим.]. Это был первый мой клуб. Европейцы все красиво мне рассказывали. Я получал в Минске, тогда у нас было тяжело со спортом, около 100 долларов. Не было денег ни на сборы, ни на что. Варили пельмени в плафонах гостиничных, сало расческами резали. То есть тяжелые времена были. Это не ужас, это реалии были, все мы это проходили. Мне кажется, неплохо для некоторых напомнить, как это было. Так вот, мне тогда европейцы пообещали 3 тысячи долларов в месяц. Сказали: «Приезжай, все будет хорошо». Я приехал, мне дали 400 долларов. И это когда я уже прошел, разругался со всеми в Беларуси и уехал, бунтарь. Там был, конечно, такой период. Я же ехал за светлым будущим, за чем-то хорошим. И когда там я столкнулся с таким отношением, то сказал им: «Ребята, мы же по-другому договаривались». Мне говорят: «Не помним, вот есть бумага, ты в ней расписался, здесь 400 долларов, будь любезен». Так вот, я другого выхода не видел, как на игре это сделать [покинуть площадку]. А на игре, представьте, полный зал. Мы хорошо играли. Я со своей стороны выполнил все, что обещал им. Я стал за полгода бомбардиром чемпионата, мы с молодежной сборной Беларуси стали вторыми на чемпионате Европы – это был просто нонсенс. Они даже не рассчитывали на это. И когда я к ним пришел, говорю: «Ребята, вы же обещали». Они говорят: «Вот бумажка». Ах, по бумажке? Ну, хорошо! Тогда я вот это и сделал. Переходя ко второй части вопроса. Я не стесняюсь! Даже с ребятами некоторыми разговариваем, кто других взглядов, я говорю, что всегда был человеком конкретных взглядов. Государство реально сделало очень много. И спорт, и, в принципе, могу про сельское хозяйство поговорить. Очень много сделало. И я не понимаю, как сейчас могу прийти и сказать, что я за других, потому что это модно или еще что-то. Когда дискутируем, я говорю: хоть скажите, за что вы. «За хорошее». Они не могут сказать четко. К сожалению, много с кем общаюсь, но не нашел я оппонента, с кем могу поговорить на эту тему, чтобы они мне рассказали. Не то, чтобы убедили, а хотя бы какие-то конкретные доводы привели. Кроме каких-то эфемерных высказываний, вроде «будет лучше, а сейчас плохо». Я «плохо» видел, знаю, что это такое, и рассказал про плафоны и сало с расческами. Поэтому я не могу по-другому. Я привык, меня так воспитали спорт и жизнь, что надо держать слово. И если до этого я говорил, что выступаю за Президента, за страну, то как я могу прийти и сказать, что сейчас думаю по-другому? Конечно, мы все меняемся, взрослеем, наши взгляды на жизнь меняются. Может всякое произойти. Но в данном моменте, в данном формате это не мое. Есть очень известный спортсмен, мы с ним разговаривали, он не живет сейчас в Беларуси, и когда он приехал в Минск, встретились. И говорит: «Воюешь?» Я говорю, что не воюю. Конечно, несу свое мнение, доказываю где-то. И он очень емко и четко сказал: «Мне с такими людьми не по пути». Это про переобувшихся. Очень поддерживаю этот емкий слоган.
- Марат Марков: Сергей, знаете, почему это вызывает уважение? Потому что очень много людей ориентируются на состоявшихся людей. Очевидно, что ваше мнение, оно очень важно. Имея возможность остаться в Словении или в Испании вы в 2017 году вернулись в Беларусь. Для вас Днепр лучше, чем испанское побережье? И почему дети, которые родились в Испании, они сегодня белорусы?
- Сергей Рутенко: Во-первых, я всегда любил Родину, любил нашу природу. Я не говорю, что Днепр лучше испанского побережья. Я говорю, что есть классные места, где можно отлично провести время. Знаете, я в прошлом году, имея все возможности куда-то ездить, никуда не ездил. Мне друзья говорят: ты какой-то ненормальный. Я говорю: ребята, да мне и здесь хорошо, я не хочу никуда. Почему? Потому что это мой дом. Дочь больше застала испанский период. Сын там родился [в Испании], и мы буквально через год переехали, вернулись домой. С дочкой разговаривал, везу ее на тренировку, она плаванием занималась, и у нас с ней дебаты были. Она говорит: папа, а там вот это и это. Я говорю: но здесь бабушка с дедушкой твои, сестры двоюродные, здесь тети, дяди. И она, в принципе, со всем согласилась, но в последний момент: папа, но там [в Испании] ведь солнца больше. Я говорю: ничего, переживем. И сейчас, уже прошло время, дети говорят: да, мы хотим съездить [в Испанию], но мы хотим жить в Беларуси, нам здесь очень нравится. Очень много факторов. Безопасность. Самое главное, наверное, то, что дома. И в полной мере пословица здесь работает «Где родился, там и пригодился». Поэтому, наверное, и дома мы живем.
- Марат Марков: Жена поддержала такое решение?
- Сергей Рутенко: Не сразу. Но на сегодняшний день она говорит, что «мне не хочется ни в Испанию, никуда ехать».
- Марат Марков: Сергей, обычно говорят: спорт – вне политики. Во время олимпиад войны останавливали, вы же знаете. Вам предлагали подписать письмо от Свободного Объединения спортсменов и ультиматум к власти?
- Сергей Рутенко: Было до выборов, до этой ситуации. Были такие разговоры. Но не было прямого такого, знаете, «сделай так». Было больше такое, что «вот ты не лезь, лучше там не говори, лучше промолчи». Я им говорил, что у них уже, получается, наперед все решено. И по поводу идеи непризнания выборов, и так далее. Потом уже, когда все произошло, когда началась медийная вакханалия и атака, мне говорили: «А вот этот подписал письмо». И смотрят. Я говорю: а где там спорт? Вы же говорите, что спорт вне политики. Там первое требование – отставка власти. Где здесь спорт вообще? Как будто за идиота держат. Я говорю: вы мне объясните по фактам, по моментам. Если вы мне докажете, я с вами поговорю. Если нет – даже не хочу разговаривать. Какие-то такие были невнятные попытки, но, в принципе, чтобы конкретно пришли и сказали, такого не было.
- Марат Марков: Они понимали, что тяжелые предметы вы бросаете далеко и метко.
- Сергей Рутенко: Общались с ребятами. И с журналистами, с частью, которые перешли на другую сторону, и со спортсменами тоже. Но как-то быстро разговоры все заканчивались. Когда люди не понимают, когда это хайп, когда это какое-то веяние, мода, когда это эмоции, нет аргументов… У меня даже жена, чего тут греха таить, говорит: «А вот страшно выходить». А чего ты боишься? Ты что-то плохое сделала? Нет. Чего тебе бояться? И вот у нее постоянно. Я вне соцсетей, то есть у меня нет Facebook, Instagram, я их не люблю, всегда был за живое общение. И когда у нее [у жены] там сотнями летят сообщения каждый день, и она: «Вот, смотри, прислали, в Витебске, смотри, что творится». Я смотрю на фотографию, увеличиваю и говорю: «А тебя украинские номера на машинах не смущают?» А люди многие даже не обращали внимания на это.
- Марат Марков: Сергей, несколько человек из тех, кто подписался под тем обращением, про которое мы сейчас говорили (вроде семь человек), они сегодня на Олимпиаде представляют Беларусь. По-вашему, насколько это оправдано?
- Сергей Рутенко: На мой взгляд, это хорошо. Хорошо в каком плане? Общаясь, например, даже с иностранными чиновниками, а такое общение есть, я все равно езжу и где-то в Европе нахожусь. Когда мне начинают об этом говорить, я говорю: люди, которые были на протестах, работают и в Национальном олимпийском комитете, и в других структурах. Видите это? Им нечего сказать. Я люблю всегда выслушать в начале, чтобы потом можно было апеллировать к чему-то. И они начинают: «Вот, у вас там ущемляют права», «Такой режим», еще что-то. Я говорю: а вот это? И все разговоры заканчиваются. Очень много было эмоций. Не все готовы, не все могут справиться. Вы знаете, сейчас это, наверное, уже невозможно. Но когда я был игроком молодым, нас вывозили на сборы, у нас не было ни интернета, ни газет. Тренеры таким способом нас ограждали от всякой шумихи. У нас такая практика была даже перед играми – накануне какого-то важного матча нас вывозили в гостиницу, мы там без семей, без никого, просто команда готовилась. На сегодняшний день, к сожалению, это невозможно сделать, все-таки новые технологии. Если эти спортсмены хотят прославлять нашу страну, но у них были такие эмоции, то почему нет? Я ничего плохого в этом не вижу.
- Марат Марков: Согласен. Надо давать возможность в любом случае. Соболенко, Кушнир, вы, Цилинская, Домрачева, Карстен, Черкашина, да и тысяча других спортсменов, они просто продолжили заниматься своим делом, своими профессиональными обязанностями. Эти имена для меня имеют значение, как и до, так и после попытки госпереворота. А спортсмены, которых вы уважали, они на чьей стороне сейчас?
- Сергей Рутенко: Не буду кривить душой, есть те, кто по-другому думает, но большинство из моего круга общения (не буду говорить за всех), они, в принципе, поддержали и Президента, и власть, и строй государства, который есть на сегодняшний день. Конечно, были эти разговоры, где-то были какие-то ситуации. Я со своей стороны никому не изменил свое мнение. Я говорю: ребята, я готов с вами поговорить, мы можем с вами подискутировать. И к моей радости, есть люди, которые способны нормально воспринимать информацию. Не говорят: «Ай, ты дурной, не понимаешь», разворачиваются и уходят. Хотя это тоже позиция. Но есть, слава богу, друзья, которые могут абсолютно нормально дискутировать на эти темы, и мы продолжаем общаться. Знаете, я в своей жизни уже прошел похожую ситуацию, не в масштабах страны, а в моей жизни. Пройдет и это. С одной стороны, хорошо, мы увидели, кто есть, кто. Кто там, например, в глаза говорил: «Я люблю тебя там, ценю, ты такой замечательный». А потом поменялся и сказал, что ты недостойный человек.
- Марат Марков: Знакомая ситуация.
- Сергей Рутенко: Второй раз я уже это прохожу. На мой взгляд, очень важно не терять голову, не скатываться на эмоции, а спокойно и рассудительно разговаривать. Потому что пройдет время, и кто-то опять поменяется, извиняться будет, кто-то не будет извиняться, с кем-то мы разойдемся. Это жизнь, это нормально, так происходит. Поэтому я достаточно философски отношусь к этому вопросу.
- Марат Марков: Не так давно в сеть попали переписки авторов и руководителей бывшего околоспортивного издания «Трибуна», где они крайне нелестно отзывались о тех, кто ходил под бчб, кого они якобы поддерживали. При этом никакого уважения к своим там и близко не было. Это чисто хайп для поднятия рейтинга. У вас же тоже слава спортсмена, который не молчит, у которого достаточно интересные и сложные отношения с прессой. Как вы общались с так называемыми «независимыми» СМИ?
- Сергей Рутенко: Я открыт для диалога. С разными видами прессы я общаюсь и по сегодняшний день. Наверное, с года 2014-го или 2015-го я про этот ресурс [«Трибуна»] вообще не хотел говорить, не хотел им рекламу делать. Ряд наших топовых спортсменов с ними вообще не общается, я в том числе. Вы если посмотрите, за счет чего вообще появилась «Трибуна». Это никогда, по сути, спортивной газетой или ресурсом не было. Если посмотрите, не было там аналитики матчей, у них не было своих журналистов, которые приходили и брали интервью. Они либо перепечатывали, либо писали какие-то там небылицы. Или смотрели, кто где отдохнул, кто с кем сфотографировался. То есть это классический, скажем, английский таблоид. Я с ними перестал общаться. На сегодняшний день это единственный ресурс в мире, с кем я вообще не разговариваю. Мне звонят иногда они. Вот в октябре позвонили и говорят: «Хотим у вас взять интервью». Я говорю: «Вы давно там работаете?» Говорит: «Семь лет уже». «Вы знаете мое отношение к вам?» [Отвечает:] «Да, знаю». Так почему вы звоните вообще? Вы же знаете, что я с вами не общаюсь. Он говорит: «Мы надеялись, что ситуация в стране повлияла на ваше мнение». Но как вообще ситуация в стране повлияет на мое мнение? Это две разные абсолютно вещи. Там постоянное вранье. Мой пример могу даже рассказать, пусть люди знают, тут ничего такого нет. Мы прилетели с квалификационного матча со сборной, это был, могу ошибиться в годах, плюс-минус 2015 год. Играли с румынами, румыны были фаворитами. Мы их прошли, квалифицировались на чемпионат Европы. Сложная была игра, мы плохо сыграли. Я никогда не против критики, это спорт, это нормально. И в аэропорту в Минске мне ребята говорят: «Серый, ты видел, что пишут?» Я начинаю читать. Они пишут, что белорусские гандболисты, выступив плохо, прошли на чемпионат и, тем не менее, получили призовые. Вся команда получила по 5 тысяч долларов, а Рутенко получил 10. А у нас был 0, не было у нас призовых. Вранье чистой воды. Ну, хорошо, где это? Я тогда единственный раз, по-моему, корреспондентам БТ сказал: если вы сейчас из интервью вырежете мои слова про «Трибуну», я больше ни с кем не буду общаться. Слава богу, они меня услышали, не вырезали. Я сказал тогда, что есть негодяи, которые врут откровенно. Но людям же что надо? Хлеба и зрелищ. Они вот на этом зрелище вообще выросли. Издание «Трибуна» никогда не было спортивным. Если кому интересно, можете зайти, где под статьей на «Трибуне» есть подписанный журналист. Они перепечатывают. Мы сегодня с вами общаемся, не удивлюсь, что они там что-то напечатают. Они за счет этого и живут. Еще раз повторюсь: много спортсменов топовых наших, я с ними разговариваю, и они говорят, что с ними [с «Трибуной»] вообще не хотят разговаривать.
- Марат Марков: А вот другие негосударственные СМИ, например, экстремистский «Белсат» или, допустим, «Наша Ніва», они выходили на вас?
- Сергей Рутенко: Да. У нас с «Белсат» было в декабре, по-моему, интервью. Мы очень интересно пообщались, они мне позвонили, я как раз был в Испании. Говорю: «Ребята, давайте приеду, поговорю». Они потом еще сами удивились, что я согласился на интервью. Я прилетел в Минск, это в воскресенье было, потратил на интервью где-то больше часа, наверное. А журналист мне говорит: «Я работал на БТ, ушел, там вранье, пропаганда». Все в таком ключе. Я его послушал, говорю: «Хорошо, все, я вас понял, без проблем». [Говорит:] «Вам дать то, что перед эфиром?». «Нет, я сказал свое мнение». И смешно получилось. Говорю: «Когда передача выйдет, вы мне ссылку сбросьте». Вот вышла эта передача. И из часа нашего интервью, если я не ошибаюсь, в районе 30 минут был выпуск, - я замерял, сколько было моих слов. Так вот, было там девять секунд. Я набираю этого корреспондента, и говорю: «Вам интересно вообще мое мнение?» Он говорит: «Да, интересно». «Сколько вообще вы человек обзвонили и попросили интервью с другой стороны, так скажем. [Говорит:] «Все отказались, вы были единственным, кто согласился». Я говорю: «Ладно, если бы у вас там десять человек было, и вы нарезку сделали, - понимаю, у вас эфир, рамки, но кроме меня у вас никто не говорил. Почему вы не дали больше?». [Отвечает:] «Это редактор так решил». Говорю: «Молодой человек, вы мне там рассказывали про пропаганду, а вы здесь чем занимаетесь»? Тоже самое. «К сожалению, вы там кичитесь, какие вы там независимые, но вы тем же самым занимаетесь. Если вы станете «независимым» и объективным СМИ, которые не навязывают свое мнение, вы должны как СМИ просто давать информацию, а люди пусть решают, что им делать. Вот тогда мы с вами и поговорим». Он согласился с моим мнением. [Говорит:] «Вот такая обстановка». Я говорю: «Всего вам хорошего, желаю здоровья».
- Марат Марков: Он согласился с вашим мнением? Интересно, сколько он после нашего интервью проработает. Сергей, мы уже видели попытки сделать аполитичным Чемпионат Мира по хоккею с переносом его в Латвию. При этом мэр Риги позволил себе снять национальный флаг Беларуси. Это кощунство, согласитесь. Если бы вы были организатором или это было ваше соревнование, что бы вы чувствовали и как отреагировали на эту ситуацию?
- Сергей Рутенко: Спорт вне политики – это такой тезис общепринятый, мировой. Но, к сожалению, этого давно нет. Давайте честно говорить. Еще я, когда играл, всегда было руководство как минимум региональное на матчах, на международных матчах были руководители более высокого ранга, были президенты стран, премьеры. Спорт высших достижений – это все равно как знак качества, как показатель того, что государство радеет. Спорт же ассоциируется со здоровым образом жизни. Никто не думает о том, что профессиональный спорт и здоровый образ жизни – абсолютно не совместимые вещи. Надо двигать спорт. Надо, чтобы дети этим занимались. Я, возможно, со своим хулиганским характером был бы где-то в другом месте, если бы не спорт. Поэтому он давно НЕ вне политики, что касается этого тезиса. А что же касается чемпионата [мира по хоккею в Латвии], меня очень сильно разозлил тот момент. Даже не хочу думать, что бы было, если бы я там был рядом. Но если говорить со стороны организатора, то я бы как минимум постарался провести мероприятие таким образом, чтобы даже намеков таких не было. Эти мэр [Риги], министр иностранных дел [Латвии] – на мой взгляд, это просто глупые и недальновидные люди. Я думаю, что время их съест и забудет вообще про них и кто они такие. Я бы очень серьезно на законных основаниях с такими людьми решал вопрос, будь я организатором такого международного форума. Конечно, я живой человек, какие-то страны мне, например, симпатизируют, какие-то нет. Но у меня в мыслях никогда не было делать такое. Для меня флаг – это олицетворение страны.
- Марат Марков: Это нарушение принципов в спорте.
- Сергей Рутенко: Представьте, сколько стоит людей за любым флагом любого государства. Кто-то его поддерживает, кто-то не поддерживает, это уже другой вопрос. Но это целая страна, это люди. Как можно на сегодняшний день взять человека, бросить его на пол и растоптать?
- Марат Марков: Мне нравится мнение о том, что для нынешнего мэра, который это совершил [снял флаг], – это единственный поступок, который запомнится в его биографии. Нила Ушакова помнишь до сих пор. А этого я даже фамилию не помню и помнить не хочу.
- Сергей Рутенко: Их забудут, это глупые люди.
- Марат Марков: Сергей, приходилось ли вам сейчас обсуждать политическую повестку с западными спортивными функционерами и обозначать свою позицию, которая, очевидно, весомая, в отношении их отношения как к стране, так и к организациям?
- Сергей Рутенко: Приходилось. Очень хороший пример, когда началась пандемия [COVID-19], мне позвонили из центрального спортивного радио испанского (был прямой эфир), и мы с ними начали общаться. Тогда, если помните, все виды спорта приостановили и, в принципе, только у нас проводился чемпионат [чемпионат Беларуси по футболу]. И очень резко возросли наши рейтинги просмотров. Они мне с этой тематикой и звонили. Конечно, это были не функционеры, но в принципе, это очень похожий показательный диалог у нас был. И корреспондент этот говорит: «Ваше правительство, власть и государство, они глупые». Он сказал, чуть хуже. Меня это удивило. Я говорю: «Почему глупые?» [Говорит:] «Потому что не закрывают все». Я им ответил лаконично и, в принципе, они потом сказали: все спасибо. Во-первых, давать оценку правительству, Президенту, стране, некрасиво, как минимум. Второе – давайте, наверное, посмотрим, пройдет время, оно покажет: правы мы или не правы. Время - самый лучший оценщик таких ситуаций. Я очень надеюсь, что вы делаете все правильно. И через какое-то время, вы – граждане своей страны, скажите: вот мы правильно сделали, а вы – нет. Я искренне желаю, чтобы у вас все [было] хорошо. Потому что, в принципе, это трагедия: много семей потеряли работу, кто-то умер. Это страшные вещи, давайте не будем к таким оценкам скатываться. Они извинились, сказали: «Мы погорячились». Ну, испанцы – «горячий» народ. Так вот, общаясь с этими функционерами, я им рассказываю это все: почему-то на сегодняшний день никто и не вспомнил, что и Президент страны нашей, и Правительство, не принимали таких жестких мер. Про это все забыли. Забыли про Парад, потому что, вроде бы, мы это и не сделали, и вроде, прошло все. Да, у нас тоже есть и смерти, и люди болеют, и тяжело болеют, к сожалению. Но нет таких драконовских мер, как там. И когда я им задаю этот вопрос, они говорят: «Сергей, ведь ты понимаешь все». Я понимаю, что они и на телевидении, и в СМИ будут говорить это и дальше, но вот этот пример был очень хороший. И заметьте, на сегодняшний день даже у нас мало кто об этом вспоминает, потому что мы как бы это прошли. И все хорошо. А то, что люди у нас продолжают работать, то, что предприятия не останавливались. Я прилетел в Мадрид, приехала машина за мной, и водитель женщина была. Она говорит: «По акценту вижу, что вы русский, а как у вас эта ситуация?» Я рассказал, что у нас ничего не закрывалось, все работало. Она даже заплакала. Говорит: «Я уже не знаю, как сводить концы с концами. Если бы вашего Президента нам». Я говорю: «Вы знаете, ваши бы слова нам в Беларусь, чтобы многие вас услышали».
- Марат Марков: Почему-то далеко не все это ценят, к сожалению. Сергей, правда, что Президент предлагал играть вам в хоккей, но вы отказались?
- Сергей Рутенко: Да, это было на открытии Дворца спорта в Уручье. Я сказал: «Александр Григорьевич, я даже на коньках не умею кататься». Я тогда еще был действующий спортсмен. Там катаются люди, которые умеют это делать. Знаете, прийти, чтобы с меня смеялись, крайне не хотелось.
- Марат Марков: Если уже быть, то быть лучшим.
- Сергей Рутенко: Мне многие люди потом сказали: «Сергей, ты дурак, ты представляешь, сколько людей хотят попасть в эту команду». Я говорю: «Конечно, я представляю, и для меня это честь, безусловно. Президент такое предлагает, как не отреагировать. Конечно, я сказал «спасибо», но я и в кроссовках побегаю.
- Марат Марков: Сергей, мне кажется, что вы тот, кто может сегодня показать детям, как быть и хорошим человеком, и хорошим гандболистом. А с чего начинается хороший белорус?
- Сергей Рутенко: Спасибо за такую оценку. Мне кажется, надо быть честным, старательным, уважать старших. Например, я с детьми своими борюсь постоянно, они бабушек на «ты». Для меня это очень важный момент. Почему я всех бабушек своих на «вы» называю? Потому что я уважаю этого человека, он дал мне жизнь, меня воспитал. С одной стороны, это, казалось бы, базовые тезисы, но они ключевые, фундаментальные. Я рос в обычной семье, обычным ребенком, меня родители воспитывали по общепринятым, к сожалению, канонам на тот момент. Потому что эти каноны сейчас меняются под флагом свободы. У меня дочка со школы еще в Испании пришла и говорит: «Папа, мне сказали, что у меня есть права, ты меня не можешь наказывать и ругать». Я говорю: «А тебе не сказали, что у тебя есть обязанности». [Говорит:] «Нет, про это не рассказали». Я, наверное, консерватор. Мне очень нравится Черчилля выражение «Если ты в 20 лет не революционер, то у тебя нет сердца, если в 40 лет ты не консерватор, то у тебя нет мозгов». И я полностью разделяю вот это мнение. Безусловно, я консерватор в этом плане. На мой взгляд, путь развития наших народов – российского государства, нашего, – именно в сохранении этих традиций. Мы очень плотно с ними связаны. Рецепт таков: придерживаться наших исконных правил: уважать старших, любить ближнего своего и быть честным. В таких рамках я стараюсь воспитывать своих детей.
Подписывайтесь на нас в Telegram