Некоторые предпочитают жить по формуле «что бы ни делать, лишь бы ничего не делать». А пределом их мечтаний является бесплатное государственное пособие.
О проблеме беженцев, как о великом переселении народов и глобальном вызове для христианской Европы, сказано уже немало. В том числе и в «Контурах» мы не раз к этой теме обращались. Но корреспондент ОНТ решила на этот раз уйти от обобщений и взглянуть на конкретные примеры конкретных людей.
В самый холодный день, который Уаил запомнил дома, в Дамаске, было минус 8. За два года в Минске прочувствовал, что такое 20-градусные морозы. Но и они не остановили в стремлении принять Беларусь как вторую родину. По ощущениям души и праву недавно полученного статуса беженца.
Уаил Мусекро, беженец (Сирия): «Нет, не хочу другое. Мне очень нравится город, очень спокойно. Город мне нравится, люди мне нравятся, работа мне нравится. Все люди меня любят здесь, всё хорошо».
О Беларуси Уаил знал от дяди, который уже давно обосновался здесь. В Минске девятнадцатилетний сириец нашёл работу – делает бургеры в ресторане быстрого питания. И собирает деньги, чтобы выучится на парикмахера-стилиста. С родными в Сирии – связь по СМС, Интернет на родине не стабилен. Так что увидеться – пусть даже по «скайпу» – не получается. Впрочем, родители пишут – сейчас дома спокойно. Это хорошая новость. По чему скучает? Отвечает по-детски искренне.
Уаил Мусекро, беженец (Сирия): «Блюхир. У нас есть, а тут нет. Он зелёненький такой, блюдо, очень вкусно. Приправы есть, а именно зелёненького – нету. На шпинат похоже».
В отличие от Уаила, далеко не все беженцы из мусульманских стран полностью довольны своим переездом. И до конца осознают, что успешная адаптация во многом зависит от принятия традиций и образа жизни, привычных для Беларуси. С беженцами сложно договориться об интервью, они с опаской относятся к камере и не готовы открывать дом для посторонних. Тем не менее, белорусские программы адаптации и меры поддержки вынужденных мигрантов рассчитаны на то, чтобы показать: не обязательно отказываться от своих корней, чтобы прижиться на чужбине. Хотя понятно, компромисс придётся искать. Легче всего к новым условиям привыкают дети.
Нахид живёт в Минске уже 20 лет, она учит детей из Афганистана родному языку. Кстати, не только дети, но и некоторые женщины-беженки из Афганистана и Сирии впервые за парту садятся в Беларуси.
Варес Левал, ученик Центра дополнительного образования «Эврика»: «Хочу с мамой и папой поехать в Афганистан, чтобы там с бабушкой говорить, с дедушкой».
Нахид Ахмад, волонтёр Центра дополнительного образования «Эврика»: «Родители знают дари язык, изучают русский. Я хочу, чтобы они изучали родной язык, это связывает родителей с детьми».
С начала года в Беларусь за предоставлением статуса беженца и дополнительной защитой обратились около 500 иностранцев. Квоты в нашей стране – на 1200 человек в год. Кажется, немного. Но если учесть, что с начала конфликта в Украине на территорию Беларуси въехали около 160 тысяч граждан соседней страны, количество вынужденных мигрантов будут сопоставимы с «меккой беженцев» – Германией. В страну с населением 80 миллионов легально и нелегально приехали около миллиона иностранцев. Получается, что в Германии, что в Беларуси приехавшие составляют около полутора процентов от коренного населения.
Новая жизнь означает и принятие новых традиций. Например, обязательное школьное образование для всех детей, независимо от пола, в Беларуси некоторых беженцев пока удивляет. Как удивляет невозможность прожить на одно только пособие. Но те, кто действительно спасается от войны, преступности, бедности, принимает новые правила жизни. Кто-то рассчитывает вернуться, когда на родине станет спокойнее, кто-то, как Уаил, хочет остаться навсегда…
Подробности – в видеосюжете нашего корреспондента
Подписывайтесь на нас в Telegram