Бесы действуют лишь там, где им попускает это Господь, обращающий злые замыслы падших духов ко благу людей. Этим отчасти объясняется знаменитый парадокс Мефистофельского самоопределения у Гете: «Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Об этом в новом выпуске программы рассуждал протоиерей Федор Повный, настоятель прихода в честь Всех Святых в г. Минске Минской Епархии Белорусской Православной Церкви.
«А что же может бес на самом деле? В этом вопросе мнение отца христианского монашества преподобного Антония Великого можно считать более чем авторитетным, поскольку бесы воевали с ним в пустыне несколько десятилетий. На знаменитом полотне Иеронима Босха "Искушение святого Антония" изображена жуткая картина: стая клыкастых и рогатых чудовищ нападает на одинокого монаха. Этот сюжет не придуман художником, он взят из реального жития преподобного Антония, и все эти страшные нападения святой пережил на самом деле. Но вот какую неожиданную оценку дает этим ужасам сам Антоний Великий: "Чтобы не бояться нам демонов, надо рассудить и следующее. Если бы было у них могущество, то не приходили бы толпою, не производили бы мечтаний, не принимали бы на себя различных образов, когда строят козни; но достаточно было бы прийти только одному и делать, что может и хочет, тем более, что всякий имеющий власть не привидениями поражает, но немедленно пользуется властью как хочет. Демоны же, не имея никакой силы, как бы забавляются на зрелище, меняя личины и стращая детей множеством привидений и призраков. Посему-то наипаче и должно их презирать, как – бессильных"», – сказал Повный.
Итак, теперь мы знаем, что бесы ненавидят Бога. Но чем Бог отвечает на эту ненависть?
«Преподобный Иоанн Дамаскин пишет: "Бог и диаволу всегда предоставляет блага, но тот не хочет принять. И в будущем веке Бог всем дает блага – ибо Он есть источник благ, на всех изливающий благость, каждый же причащается ко благу, насколько сам приуготовил себя воспринимающим". Вот какие удивительные слова! Несмотря на всю глубину падения бесов, Бог не воюет с ними и всегда готов принять их обратно в ангельский чин. Но чудовищная гордость падших духов не дает им ответить на все проявления Божией любви. И вот послушайте, как говорит об этом современный подвижник, афонский старец Паисий Святогорец: "Если бы они сказали только одно: "Господи, помилуй", – то Бог что-нибудь придумал бы для их спасения. Если бы они только сказали "согреших", но ведь они этого не говорят. Сказав "согреших", диавол снова стал бы ангелом. Любовь Божия беспредельна. Но диавол обладает настырной волей, упрямством, эгоизмом. Он не хочет уступить, не хочет спастись. Это страшно. Ведь когда-то он был ангелом! Помнит ли диавол свое прежнее состояние? Он весь – огонь и неистовство... И чем дальше, тем хуже он становится. Он развивается в злобе и зависти. О, если бы человек ощутил состояние, в котором находится диавол! Он плакал бы день и ночь. Даже когда какой-нибудь добрый человек изменяется к худшему, становится преступником, его очень жаль. А что же говорить, если видишь падение ангела, падение диавола не может быть уврачевано ничем иным, кроме его собственного смирения. Диавол не исправляется потому, что не хочет этого сам. Знаете, как был бы рад Христос, если бы диавол захотел исправиться!"», – говорит настоятель.
К сожалению, для подобной радости дьявол не дает никаких поводов. И единственно правильное и безопасное для человека отношение к падшим духам, обезумевшим от злобы и гордости, – не иметь с ними ничего общего, о чем и просят Господа христиане в заключительных словах молитвы «Отче наш»: «...не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго».
«А еще о важности слов этой молитвы мне представляется важным сказать в связи с одним обстоятельством: в 1917 году Ленин давал Луначарскому такое поручение, цитирую: "Если мы сейчас не введем реформы – это будет очень плохо, ибо и в этом, как и во введении метрической системы и григорианского календаря, мы должны сейчас же признать отмену разных остатков старины. Против академической орфографии никто не посмеет сказать ни слова. Поэтому вводите ее (новую орфографию) поскорее!". И вот на эту весьма символическую деталь реформы русского языка 1917 года обращает внимание санкт-петербургский исследователь Георгий Емельяненко…Действительно, перед сотнями русских слов «бес» стал как пристав, как надзиратель за тем, чтобы корневое значение было перевернуто. В книге "Услышьте, славяне, все Слово" Г. Емельяненко пишет: "Было в нашем языке одно-единственное слово ругательное – “бесъ”. И стояло оно, как будто на лобном месте, – издалека заметно. И отличалось от всех, и узнавалось легко, как признак врага – духа злобы. Благодаря церковно-славянскому правописанию, бесъ имел свое первородное имя, паспорт и прописку преисподней. Поэтому народ твердо знал о его существовании, встречался по жизни со следами лукавого, сочинял о нем в ночь перед Рождеством, опасался его козней... Когда вытворялась буквально провальная перестройка великого языка, бесы-буквоеды уничтожили две древние буквы в слове – имени своем. Одну -ять- подменили, другую -ер- стерли. Нутро обновили, а хвост обрезали. Причесали его, очеловечили, гуманизировали, да прямо – из грязи в князи. Так путем неестественного отбора и расплодилось племя бесподобных...» – заявил протоиерей.
Подписывайтесь на нас в Telegram
