Гость программы «Марков. Ничего личного» – Светлана Стаценко, художественный руководитель Национального центра музыкального искусства имени Владимира Мулявина.
- Светлана, вы стали известны всей республике и всей Европе в 2005 году, когда ваша дочь Ксения Ситник триумфально победила на детском «Евровидении». Я смотрел это, работая ещё в Администрации. Для меня это были гордость и восхищение. Тем более она действительно была обаятельной. После этого обращение «мама Ксении Ситник» вас никогда не царапало?
- Нет. Когда мы жили ещё в Мозыре, и когда я устраивала Ксению в гимназию, то говорили: «Кто такая Ситник? Это же дочка Светланы Стаценко». Поэтому ситуация поменялась, и было нормально. Я сама пела и очень активно концертировала. У меня было много песен. В Мозыре Света Стаценко была достаточно известна.
- Ксения закончила Англо-Американский университет в Праге по специальности «журналист-международник».
- Да.
- Она наша коллега. На сцену она больше не вернётся?
- Она не прекращала петь. Она поёт очень хорошо. Мне нравится всё, что она делает в вокальном плане. Она решила, что ей необходима ещё журналистика. Потому что она очень хорошо пишет, у неё хороший стих. Она много сочиняет. Сейчас она открыла свой бизнес. Она занимается свадебными делами. У неё своё мини-агентство. Назвать это супербизнесом пока сложно, но она пробует. Ей интересно быть в атмосфере ожидания самого события.
- Это соприкосновение с праздником постоянно.
- Да.
- Этому можно только завидовать. Многие не знают, что, кроме Ксении, у вас ещё есть старшая дочь Анастасия.
- Да.
- Чем она занимается?
- Настя попала под раздачу первой, и даже в то время, когда попасть в программу «Утренняя звезда» было из области фантастики, тем более для девочки из города Мозыря. Настя вместе со своей подружкой пели дуэтом. И они привезли второе место. Тогда это был фурор.
- Я слышал, что вы стараетесь быть в курсе не только увлечений детей, с которыми занимаетесь, но и даже говорить на их сленге.
- Конечно.
- Что сейчас в тренде у ваших подопечных?
- Естественно, я интересуюсь тем, что им нравится и как. Когда мы подходим к материалу, который мы должны будем сделать, я должна понимать, что этот материал, в первую очередь, должен нравиться ребёнку.
- Вы отталкиваетесь от их увлечений?
- Конечно, обязательно. Я никогда не буду навязывать ребёнку свою точку зрения и говорить: «Нет, ты вот сейчас должен…» Я могу только подсказывать, потому что ту же Билли Айлиш, которую они сейчас слушают, её нельзя петь в значительном конкурсе, где будут оцениваться вокальные данные.
- Она сейчас у всех на слуху.
- Поэтому мы пытаемся совмещать, что-то делать для ребят, что-то для конкурса. Концертная песня и конкурсная песня – это две большие разницы.
- Как вы их называете, обращаетесь к ним?
- Естественно, по именам и в юмористическом, конечно, стиле. Тинейджерский возраст сложный. Им кажется, что весь мир против них. С родителями что-то не так, в школе что-то не то. И я должна быть для них другом.
- Мы говорим о центре Мулявина, которым вы руководите?
- Да.
- Сколько там человек сейчас занимается?
- В общей сложности более 50.
- В стране на днях стартовала акция «Наши дети». Какие они – «наши дети»? Чем они отличаются от детей других стран? Есть унифицированный ответ на этот вопрос?
- Если бы вы задали этот вопрос лет 20 назад, тогда ответ был бы конкретный. Сейчас ответить очень сложно, потому что настолько всё глобализированно. Ребята в открытом доступе могут найти всё, что им надо: услышать любые песни, в YouTube не проблема найти любую информацию. Поэтому наши дети от других детей ничем не отличаются. Если проводить параллель с приездом на конкурс, то наши более тихие, воспитанные и глубокие.
- Воспитывает и школа. Президент регулярно говорит о проблемах образования. Он сам глубоко погрузился в эту тему как отец. Многие эксперты считают, что советская образовательная система заставляла детей думать. А сейчас – как будто грузят жёсткий диск. В память загружают информацию, которая потом, может, и не пригодится никогда. Вы вырастили двоих дочерей и десятки или сотни творческих личностей. Я не считал, но вам лучше известно. Что наши дети сегодня должны получать от системы образования?
- Что касается детей, которые ходят заниматься ко мне в центр, то это дети, которые уже ориентированы на музыкальные вещи. Им интересно то, чем они занимаются.
- Они в этом видят своё будущее?
- Да. Это необязательно правило, но кто решает связать свою жизнь с музыкой, у того это получается. Для этих ребят немного лишние те предметы, которые им в принципе не понадобятся. Мне не понадобилась физика, химия, математика в том объёме математика, в котором их давали. Я этого ничего не помню. Зато я очень хорошо помню свои занятия по сольфеджио, музыкальной литературе. Я помню своих преподавателей, от которых я что-то черпала. Это не то, что было написано в книжках.
- Дифференциация должна быть?
- Я думаю, да.
- На каком этапе?
- Я думаю, что после 7-8 класса дети уже должны определяться. Это точно.
- Не рановато ли? Дети, как правило, не совсем понимают, что они хотят.
- Я думаю, что уже можно рассмотреть, кто есть кто.
- Задатки уже видны?
- Да. Если ребёнок чем-то увлечён, то он с детства будет этим увлечён. Если он увлечён акробатикой и гимнастикой, то он с детства будет это делать. У меня большая проблема с педагогами общеобразовательных школ, когда ребёнок уезжает на конкурс и отсутствует 5-6 дней. Он не гулять едет, а едет защищать честь нашей страны. Это правда. И когда возвращается в школу, то педагоги говорят: «О, “звезда” приехала, ну, иди к доске». Зачем? “Звезда” выучит всё, что было пропущено, просто немного по-другому отнеситесь к этому.
- Когда Ксения победила на «Евровидении», вы столкнулись с этим?
- Да. Я всё время с этим сталкивалась.
-Ей было 10 лет тогда?
- Да.
- Читая вашу биографию, не возникает сомнений в вашем патриотизме.
- Да, это правда.
- Вы готовите детей, которые хорошо представляют Беларусь международных конкурсах. При этом обе дочери получили образование за рубежом.
- Да.
- Это был ваш выбор или их?
- Старшая дочь получила образование в БГУ. В Америке она тоже училась и повышала профессиональное мастерство. Но основная база – БГУ. Ксения решила заняться международной журналистикой для того, чтобы видеть всё шире, чем это предлагалось бы у нас. Во-первых, это совершенство английского языка, а у неё в этом плане был пунктик. Когда она закончила начальную школу, она победила на «Евровидении». Тогда мы и переехали в Минск. Её отдали в ту школу, где английский был с первого класса. А у Ксении его просто не было. И естественно, когда ребёнок в 5 классе не знает, как на английском слова «мама-папа», а дети, которые уже читают, рассуждают, то она, естественно, получала свою долю адреналина. И вот этот пункт ей нужно было реализовать. Она сказала, что будет учиться там, где это будет на английском языке. Английский нужен был для себя. Второй пункт: она пробовалась на ведение «Евровидения» в школе – это был 10 класс. Ей сказали: «Ксения, всё замечательно, но твой английский не очень хорош». С этой мыслью она пошла учиться, чтобы её английский был в совершенстве. И она опять пробовалась, зная отлично английский. В итоге не получилось.
- Это хороший ответ. Эдит Пиаф как-то сказала, что даже телефонный справочник можно пропеть таким образом, что будет рыдать весь зал. На ваш взгляд, переходя к музыкальной тематике, особенно в разрезе телеконкурсов, что первично: песня, номер, подача?
-Вы сами подчеркнули, что в разрезе конкурсов?
- Да.
- Если в концерте, то ответ будет другой. Если в конкурсе, то в первую очередь – лично для меня – это музыкальный материал. Я думаю, коллеги со мной согласятся. Это сама песня. Во вторую очередь – подача, умение донести эту песню. Может быть очень хороший музыкальный материал, но который исполнитель не может подать.
- Мимика имеет значение?
- И мимика, и всё это нужно пропустить через сердце. А может быть просто выучено. Хороший пример, допустим, Руслан Алехно на «Евровидении». Мне очень нравится творчество Руслана, мне нравится тот материал, с которым он работает. И песня, которую он пел, тоже была неплохая. Но это не его была песня. Это чисто субъективное моё мнение. Для меня песня была отдельно, Руслан – отдельно. Они не совместились. Потому что он по натуре не такой.
- Вы как-то говорили, что в принципе на сцене «Евровидения» можно просто стоять. Кстати, некоторые победители именно так и выиграли. При этом, согласитесь, ваша Ксения и вся группа, которая была на сцене, они же там порхали, не просто двигались, а классно двигались!
- Здесь очень сложный процесс. Я хочу сразу сделать ремарку. Если песня конкурсная и вокальная даже на «Евровидении», если она медленная композиция, то лучше стоять. Исполнителю легче, когда он поёт верхние вокальные ноты. Ему нужно стать и работать. Все вокалисты, которые поют хорошими октавами вверх, они все стоят. И правильно, что вы сказали – с точки зрения телевидения. Что вы запомнили? Потому что камере больше нечего снимать, кроме этого стоящего лица. И запоминается исполнитель. Если песня на «Евровидении» темповая, более подвижная, то просто стоять смешно. Что касается Ксении, то она ходила по всей сцене, Вася играл на гитаре, Полина – на фортепиано. И это немного другая история.
- Удивительная сегодня история: один из участников этого «Евровидения», Василий…
- Василий Раинчик.
- …он работает сегодня в этой студии, участвует в этой съёмке.
- Видите, он тоже недалеко ушёл. Он приехал на это «Евровидение», посмотрел, ему, может, больше всего понравилась картинка, как это всё снимали, сделали.
- Он выбрал правильный канал для работы после этого.
- Согласна.
- Давайте немножко рассмотрим с другой точки зрения. Много копий было сломано по поводу победителей национального отбора (по детскому). Мы привыкли когда-то побеждать. Буду останавливаться на персоналиях. Давайте посмотрим немножко шире эту историю. Мы давно не показываем на детском «Евровидении» тот результат, который когда-то считался нормой. В последние два года – одиннадцатое место. На ваш взгляд, почему? Я понимаю, что вы сейчас можете говорить, отстаивая свои интересы. Мне бы хотелось, чтобы вы посмотрели на это более объективно, Светлана.
- Дело в том, что состав подбора членов жюри, на мой взгляд, неправильный.
- Тогда рецепт, пожалуйста.
- Рецепта нет.
- Но всегда вокруг жюри возникают вопросы. Кто эти люди? А судьи кто? И даже в отношении «Талента краіны», который у нас проходит. Мы тоже не знали, что делать, даже собрали участников предыдущих сезонов (детей) для того, чтобы они выбрали победителя. Но такое ощущение, что универсального ответа нет.
- Всё очень просто. В составе членов жюри, которые были в этом году, прошлом (я ничего не имею против людей), – все очень профессиональные ребята, но они профессиональны в своей сфере. Ты можешь пригласить профессионального человека, который, например, супервизажист, и пригласить его на битву «Кухня». Но это не значит, что он будет лучшим. Нужны те люди, которые чётко понимают тенденцию, которые работают в этом песенном жанре, которые были там, у которых даже не обязательно на «Евровидении» победы. У нас есть большое количество педагогов, которые привозят очень хорошие награды с других конкурсов. Чтобы в процентном соотношении этих людей было больше, нежели людей, которые вообще не имеют представления.
- Сапоги должен ваять сапожник.
- Пожалуйста, члены жюри, – фамилии и оценки. Для меня это очень важно. Я не буду никого казнить, я просто хочу подойти и спросить, над чем работать. Когда Маше Жилиной, которая четыре года пробовалась на «Евровидение», которая бы всё равно принесла высокий результат стране, когда ей ставят «1», то я хочу понять, почему человек, который не имеет отношения к детскому творчеству и к песням вообще, просто ставит «1». Мне объясните как педагогу, над чем работать.
- Вам не кажется, что всегда найдётся другой человек, который тоже скажет: «Объясните мне, а почему она выиграла?»
- Я могу объяснить.
- Я даже не сомневался.
- У нас на любом профессиональном конкурсе есть такой формат, называется «Круглый стол». За каждым столом сидит член жюри, и после конкурса все, кто недоволен, все, кто считает, что что-то не так, что его ребёнок может больше, а получил лишь бы что, может подойти и уточнить. Нас никто не прячет. Они подходят к нам, вот – Светлана Стаценко. «Скажите, пожалуйста, Светлана, почему моя девочка получила “Лауреата 3 премии” или вообще ничего не получила. Что было не так?» Я достаю свои записи, потому что, отсматривая ребёнка, я даю краткую информацию и поясняю, что конкретно было не так. Не было ни одного человека за огромное количество конкурсов, который остался бы недоволен. Всё можно откорректировать.
- Чувствуется, что эмоции до сих пор ещё играют.
- Конечно, играют.
- Хотите, я вам подыграю?
- Подыграйте. Первую скрипку…
- Кстати, курс скрипки я когда-то окончил. Нет, не окончил. Как минимум учился.
- Шёл к этому.
- Я скажу откровенно, я голосовал лично и болел в прошлом году за Марию Жилину. Мне очень клип нравился, где она на воздушном шаре, всё так ярко, красиво, по-детски непосредственно. И в этом году – за Машу Ермакову.
- Очень хорошая девочка. Супер!
- Она мне очень понравилась. Скажу вам честно, я никогда не позволял себе после этого каких-то комментариев, потому что не считаю себя профессионалом в этой сфере. Вы вчера ночью вернулись из Риги. Мария Жилина участвовала в детском конкурсе.
- Да. Очень серьёзный конкурс. Присутствовало около двадцати стран. Менялись члены жюри. То есть жюри от каждой номинации по очереди участвовали в голосовании других номинаций. У нас – Гран-при.
- Гран-при?
- Девятый!
- Если подводить итог предыдущего вопроса, на мой взгляд, это крайне важно для страны. Не только для телевизионщиков – для страны в целом. Мы все хотим показать классный результат. Итак, в жюри надо приглашать людей, которые работают с детьми, если мы говорим о детском конкурсе, продюсеры, творческие, музыкальные руководители, композиторы.
- И педагоги, которые приносят очень хороший результат.
- Поэты-песенники.
- Вполне.
- Хорошо. Дети, которые участвовали в конкурсе и победили, они могут быть в жюри, на ваш взгляд?
- Я думаю, да.
- О Маше Жилиной. Она участвует и в «Таленте краіны» у нас, шоу, которое идёт на телеканале ОНТ, вы это знаете. Я сейчас скажу своё личное мнение, и если я ошибаюсь, то вы меня поправьте. На ОНТ идёт «Голос. Дети», это российская платформа, и наш «Талент», есть ещё в стране «Синяя птица», которую выпускают россияне, но тоже транслируется на белорусском канале. Вот в первом случае, я имею в виду, когда россияне – хороший пиар, всё очень круто распиарено, и скажу откровенно: мне не хватает немножко души. А после этой ситуации с Алсу, с дочерью Алсу, я разуверился в этом конкурсе. Возникло ощущение, что это бизнес и влияние родителей. В нашем варианте этого нет.
- Это абсолютно верно. Всё абсолютно точно. У нас это по-честному, искренне, добрее. Пусть даже местечково немножко как-то, с таким налётом белорусскости.
- Любой конкурс в определённой степени ещё и выпячивает или заставляет задуматься о моральных аспектах. Ведь артисты – люди талантливые, но очень ранимые. И поэтому любой негативный комментарий, любое оскорбление в интернете, социальных сетях и даже в личной переписке зачастую у наших коллег на Западе становится причиной для многомиллионных исков. В суде, как правило, эти дела выигрывают. Так заведено. Это культура. А у нас получается признаком свободного волеизъявления, а некоторые считают, что это признак ума – не просто поиронизировать, а зло написать о человеке. Ксения тоже с этим сталкивалась?
- Очень много.
- На ваш взгляд, как решать эту проблему?
- Подписывать под каждым вашим словом, что всё абсолютно верно. Злости очень много, какой-то зависти.
- У творческих людей это очень ярко выражено.
- Основа, конечно, – это зависть. Она подталкивает ко всем этим проявлениям. Какое противоядие, образно, я лично вкалываю своим ребятам? Здесь нужна очень грамотная работа педагога и родителя. Надо очень чётко, по капелькам, каждое занятие подавать противоядие. Я рассказываю о том, что бывает зависть… И самое важное – не делить с ним всю ответственность, не положить всё на него, не говорить, что он идёт за честь страны. А то некоторые за кулисами педагоги говорят: «Ты ж смотри!» И как ребёнку петь после такого? И с этим грузом ответственности он тянет еле-еле и, бедный, начинает петь.
- Педагог должен показать сопричастность.
- Конечно. Я всегда говорю, не надо никому ничего доказывать. Ты сейчас идёшь, это твой очередной концерт, и мы закрепляем наш пройденный материал в классе, просто на людях закрепляем. Как бы ты ни спела, я тебя меньше любить не буду и ты от этого менее талантливой тоже не станешь.
- Но кормить троллей не надо.
- Не надо.
- А с точки зрения формирования правовой культуры – суд. С вашей точки зрения, это выход?
- Я думаю, нет. Это трата нервов, здоровья. И ребёнок будет в этом участвовать. Зачем это? Я всегда говорю, рано или поздно вода, которая в камнях, она найдёт дорогу, выйдет и пойдёт дальше весело звенеть.
- И бумеранг рано или поздно вернётся.
- Мы все под Богом ходим.
- Умея выводить на большую сцену детей, вы не берётесь за взрослых. Почему?
- Для меня это принципиальная позиция. Объясню почему. У меня были попытки работы со взрослыми. Как и у любой медали, у нас есть две стороны: и у взрослых, и у детей. С одной стороны, работать со взрослыми гораздо проще, потому что это уже взрослые люди, им не надо 35 тысяч раз повторять, что делать. Они более организованы, целенаправлены. Если у детей это можно расценивать как увлечение, то взрослый целенаправленно выбрал себе эту стезю. В этом плане легче. Вторая сторона медали, которая меня совершенно не устраивает: «А я так не хочу, а я думаю, что это не так, а вот это у меня не получается, а давайте…»
- Светлана, вы авторитарный руководитель?
- Есть немножко. Дети – пластилин.
- В одном интервью вы сказали, что дети к вам приходят не чтобы попеть, а чтобы войти в шоу-бизнес.
- Да.
- В Беларуси можно войти в IT. Но как войти в то, чего нет? Согласитесь, даже Инна Афанасьева по голосу, по таланту не хуже, чем Повалий или Ротару. Но при этом она никогда не заработает за одно выступление 50 тысяч долларов. У нас не те масштабы. Вот эти масштабы я и увязываю с отсутствием шоу-бизнеса. Ваше мнение?
- Хорошо, когда в одном вопросе – пять вопросов, подвопросиков. Начнём разматывать клубок с начала. Инна Афанасьева – замечательная певица.
- Это как пример.
- В нашей стране Инну Афанасьеву узнают все.
- И был её юбилейный концерт, мы снимали, зал был переполнен.
- Я больше скажу, за две недели уже нельзя было взять билет нигде. Мы ответили на первый вопрос. В рамках нашей страны Инна Афанасьева – звезда белорусской величины. Многие её знают и за рубежом. Дальше вопрос был – ребёнок пришёл не попеть…
- Шоу есть, но бизнеса нет. Заработать на этом невозможно.
- Ну почему? Я не скажу, что бедствуют наши артисты.
- Я вам шестой вопрос докручу. Вы же в своё время тоже пели. Я помню фразу, которую вы сказали в одном интервью, что решили для себя, что не будете петь перед жующими, условно, котлеты, и ушли преподавать.
- Да, ушла.
- С другой стороны, может, дело тогда всё в гонораре? Ведь многие советские артисты выступают на корпоративах. На целый год люди зарабатывают за счёт корпоративов. Вопрос в принципе или в цифре гонорара?
- Цифра гонорара тоже имеет значение. Я уже не пойду петь сейчас. Я могу дать очень хороших своих учеников, которые споют замечательно, в некотором плане даже лучше меня. Хочу вернуться к подвопросику, что сказала, что детей готовлю не попеть, а в шоу-биз. Попеть – у нас есть много разных кружков в бывших Домах пионеров, в Домах творчества. Если надо просто попеть, то он найдёт, где этим можно заниматься. Возглавляя Национальный центр – это единственный центр в республике имени Мулявина, – я беру на себя ответственность делать очень качественный материал, который будет соревноваться со взрослыми исполнителями. Я делаю презентацию ребёнка на европейскую сцену. Пройдя курс обучения в Национальном центре, ему уже не страшно будет где-то в другом месте. У меня есть ученики, которые учатся в Лондоне, в Королевской академии музыки. У меня есть ребята, которые закончили эстрадно-джазовые колледжи в Москве. У меня есть чем и кем гордиться. Если ребёнок для себя определяет эту стезю, ему после меня очень легко, он знает, как это надо.
- Светлана, в Беларуси есть шоу-бизнес или его нет?
- В Беларуси есть шоу. Бизнес немножко отдельно.
- Не будем говорить о бизнесе, потому что его нет. Давайте поговорим о мечтах, о детских мечтах. Я честно скажу, горжусь этим. Мы исполнили мечту одной маленькой девочки, для которой игра на арфе – это путь к выздоровлению. Эта девочка выступила на нашем финале, финале конкурса «Талент краіны», мы его покажем перед Новым годом. Говорят, что дети – это цветы жизни, некоторые говорят, что это мечта для папы и мамы. А если предположить, что дети – это музыка. На ваш взгляд, какая она?
- Очень трогательная история про арфу. Правда, это дорогого стоит. Я хочу сказать, что этот ребёнок до конца своих дней будет нести память об этом. Я знаю, что говорю. Я сама росла в многодетной семье без отца, и я знаю, когда совершался самый маленький поступок ради ребёнка, он до сих пор в моём сердце. Вам огромная благодарность за такие поступки. Ребёнок – музыка, я бы сказала, что это Пётр Ильич Чайковский «Времена года». Они разные.
Подписывайтесь на нас в Telegram