У друзей бывает всякое – и ты, зритель, наверняка друга обижал, говорил или делал что-то неприятное, за что теперь стыдно. И друг в отношении тебя делал то же самое, если дружите вы много лет. А теперь – давайте представим, что вы когда-то спасли другу жизнь, и сделали это ценой больших потерь для себя и рискуя своей жизнью. А сейчас друг делает вид, что тот случай забыл, и вообще – говорит, что не надо было спасать, это вмешательство в личную жизнь. Вас это сильно обидит, верно? Но почему? За прошлое? Нет… Потому вы и сегодня друга, несмотря ни на что, в такой же ситуации броситесь спасать – ценой потерь для себя и рискуя жизнью. И «друг» этот плюет вам в душу не в прошлое, а в настоящее и будущее.
Отброшу иносказание и скажу прямо – я уверен, что, если (хотя я считаю, что не «если», а «когда») наши друзья, которые исторически ими остаются, из Украины, из Литвы, из Латвии и Эстонии, попадут в беду, если вдруг на их территории снова будут какие-то «арийцы» подчинять себе население и порабощать государства… Так вот, если друзья позовут на помощь, мол, «братья-славяне, мы в беде, помогите!» – мы, славяне, забудем все обиды, все плевки в душу и бросимся их спасать. Ценой своих больших потерь и рискуя жизнями своих государств. Потому что мы, славяне, вот такие – у нас широкая душа. За это нас любят. За это мы должны любить и себя.
Вчера была годовщина Хатыни. Мы много лет говорили, что ее, как и тысячи других деревень с сотнями тысяч жителей, сожгли фашисты. По умолчанию имелось в виду, что это были немцы – но нет, не только они. Белорусов жгли еще украинцы, литовцы, латыши, эстонцы. Те, кого мы называли друзьями.
Но мы сделали вид, что мы забыли эти «дружеские зверства» – мы снова дружили, помогали друг другу в большой общей стране во всем. Но всегда верили, что нашим все еще друзьям стыдно за те их зверства Великой Отечественной. И им должно было быть стыдно даже больше, чем немцам, – немцы наносили удар в лицо, друзья же били по определению в спину, что гораздо хуже. Но оказалось, что друзья удобно забыли – и о том, кто мы для них, и о том, кем они были для нас.
Вчера, посещая с сыновьями «Хатынь», Александр Лукашенко открыл и музей, созданный по его поручению годичной давности. Меня поддержат все журналисты президентского пула – это лучший музей в стране. Не самый большой, не самый технологичный, но самый эмоциональный. Там ты чувствуешь войну и немного ее проживаешь. А это не что-то героическое – это страшно и больно. Потому что такая – война. После церемониала Глава государства долго отвечал на вопросы журналистов – и еще раз обозначил, что в Беларуси всегда было и будет трепетное отношение к истории.
Для чего мы так трепетно храним память и все наши памятники, от маленьких в глубинке до величественных государственных мемориалов? Принято говорить, что это для наших детей – и это правда. Дети не заинтересуются чем-то разрушенным и уж точно не заинтересуются тем, чего нет. И тогда не узнают, как мы бросались спасать тех, кто был нам другом, пусть и сегодня эти друзья ведут себя иначе. Через памятники дети не только узнают историю – они лучше понимают самих себя, какие они, какие мы, славяне.
Но мы это делаем не только для них. Чего уж, наши подростки выросли на чужой нам идеологии – там, где главным назвали хайп и деньги. А такие люди не бросаются на помощь другу, рискуя своей жизнью. И нашим подросткам нужно напоминать, какие мы и какие они на самом деле – может, где-то уже далеко в глубине души, но тем не менее.
Мне 33. Я понимаю сверстников, как и людей чуть постарше, которые прошли в своем детстве и через поздний Союз, и через лихие 90-е, когда очень хотелось «Чупа-Чупс», а был только смоченный хлеб, посыпанный сахаром. Они не виноваты, что у них стало зарождаться отторжение к самим себе, к исконно нашей идеологии – такое было тогда время. Но памятники – это напоминание о том, как мы, даже в ущерб себе, относимся к друзьям и тем, кто рядом. Даже одну, последнюю краюху хлеба с тоненьким слоем сахара мы ведь во дворе делили на всех, правда?.. Как и последний хлеб в окопе или в блокадном Ленинграде.
А еще (пожалуй, об этом говорится меньше) мы сохраняем наши памятники для того, чтобы государство как система управления, выполняя главную роль – повышение благосостояния граждан, не забывало о том, какие мы люди. Чтобы деньги не стали дороже смыслов. Я уверен, что здесь разгадка такого внимания Президента к этой теме.
Поддерживать памятники в порядке, как и модернизировать их, как и создавать новые – стоит приличных денег. И я уверен, что не единожды за суверенную историю Беларуси на совещаниях высокого уровня находились люди, которые предлагали на памятниках сэкономить. Мол, зачем нам миллион на «Хатынь», лучше направим его на промышленность, на сельское хозяйство, на дороги, возведение жилья и так далее. И вроде есть в этом какая-то логика – но над этой системой почти три десятка лет есть человек, который, если говорить прямо, гарантирует: экономьте где и как угодно, но как бы сложно ни было – памятники и память не троньте, здесь мы экономить не будем.
Наши соседи, которые были друзьями, пошли по другому пути. Рациональному, как они считали. Зачем поддерживать советские памятники в порядке, лучше на эти деньги построить торговый центр. Может, на короткой дистанции это и логично. Только затем им пришла в голову мысль – а зачем нам вообще памятники? Для чего?
И затем им подбросили мысль – вы, украинцы, литовцы, латыши, эстонцы… Раз вы такие рациональные – тогда, может, выгодно вам быть не советскими, а нами, демократической элитой? Хорошо, пусть в Украине, Литве, Латвии и Эстонии живут «европейцы», Бог с ними.
Только там исчезают украинцы, литовцы, латыши и эстонцы. Но есть нюансы – такими их делают их государства, система – это не процесс снизу, это насаждение сверху. А мы, славяне, у себя чтим общую память, чтобы и люди там это видели. Потому что, если вдруг беда придет в Литву, Латвию и Эстонию, а их чужие правительства разбегутся, – мы, славяне, как в Великую Отечественную, бросимся их спасать, снова рискуя своими жизнями и погибая. И уже нам будут ставить памятники. Чего уж, и на Украине мы спасаем украинцев – это тяжело понять и принять в моменте, но это так. Наши памятники и память – напоминание и нам самим, и всем вокруг, какие мы.
Это кадры из музея в «Хатыни». Музея, где война как она есть – страшная, кровавая, дикая и ужасная, где страдания и боль. Но если наши друзья и братья будут в беде – мы будем готовы снова через все это пройти, спасая их. Потому что мы такие.
И если об этом забыли те, кто был нашим другом, это не повод забывать об этом нам самим.
Мы своих не бросаем. Даже если свои сейчас плюют нам в душу.
Подписывайтесь на нас в Telegram