Почему космонавт Олег Новицкий не поддерживает митинги в Беларуси и уже в третий раз берет на орбиту белорусский государственный флаг? Как соблюдает меры безопасности от коронавируса? Следит ли за космическими успехами Илона Маска? Большое интервью в программе «Марков. Ничего личного» на ОНТ. Гость – известный летчик-космонавт, Герой России Олег Новицкий.
- Олег Викторович, расскажите, где вы сейчас находитесь?
- Я сейчас нахожусь в пригороде Хьюстона, скажем так, в гостинице, где проживает весь наш экипаж. Мы сейчас проходим подготовку у NASA к своему очередному полёту.
- Вы же знаете эту фразу «Хьюстон, у нас проблема»? Она легендарная, и, по крайней мере, в Союзе её знали точно – ещё из фильма 1964 года. А в самом Хьюстоне эта фраза известна? Она обладает магическим свойством?
- Эта фраза международная, поэтому местные астронавты и космонавты её знают. Но употребляют её только в хорошем смысле – улыбнуться, пошутить.
- Есть ещё одна легендарная фраза «Поехали!». «Роскосмос» начал процедуру регистрации товарного знака этой фразы Гагарина. Она, конечно же, гораздо позитивнее по своему посылу. Но скажите честно, вы её используете, когда стартуете? Или как вы говорите?
- Я эту фразу не использую. Она сказана одним человеком, и заниматься таким небольшим плагиатом я не хочу.
- А у вас есть какая-нибудь фирменная фраза?
- Нет. Я думаю, что это не главное на корабле.
- Согласен. Это не первый ваш полёт. Ещё в 2014 году вы были награждены званием «Героя России». Но старт этой экспедиции, насколько я знаю, в апреле.
- Да.
- А вы уже в Хьюстоне. Почему так рано?
- Потому что очень часто мы выполняем разные служебные поездки, и не только в Хьюстон, мы ездим в Кёльн, Сюкубо в Японии. Мы должны быть готовы по любому сегменту: по европейскому, японскому, американскому и, естественно, по российскому. Поэтому до старта у нас очень много поездок.
- Это не означает, что вы всё время должны находиться там, на период подготовки.
- Нет. В основном российский экипаж готовится по российскому сегменту и особенно, конечно, по кораблю, потому что процессы динамичные.
- В чём заключается процесс подготовки?
- Нужно полностью владеть всеми сегментами партнёрских сегментов. Особенно это касается внештатных ситуаций, потому что мы должны работать быстро, профессионально и чётко. И это отрабатывается только на тренировках. И попутно мы имеем возможность помогать и работать по их сегментам, они участвуют в наших экспериментах. Такое международное сотрудничество всё-таки присутствует в этом плане.
- Я слышал, что это первый полёт без иностранных астронавтов. Насколько это соответствует действительности? Как происходит набор в экипаж? Кто принимает окончательное решение?
- Окончательное решение принимает межведомственная комиссия.
- Она российская?
- Что касается наших экипажей, да. Но в любом случае, экипажи на борту станций работают вместе, поэтому экипаж экспедиций утверждают все главные космические агентства.
- Ваш экипаж уже окончательно сформирован?
- Да, именно из россиян, но на станции будут работать партнёры, которые полетят на другом космическом корабле.
- Насколько я знаю, это будет 65-я экспедиция, а в 64-й на МКС работает международный экипаж, в том числе из них астронавт NASA – американка.
- Да, Кэтлин Рубенс сейчас находится на орбите с нашими ребятами.
- В 65-й экспедиции не будет женщин?
- Наверное, нет. У нас экипаж состоит из трёх мужчин, и всего три места.
- С кем лучше летать? Есть ли разница в процессе работы и в процессе общения?
- Женщина тоже космонавт, и специальных требований нет. Есть такое понятие «космонавт». Они точно так же сдают физкультуру, зачёты, экзамены, и никаких поблажек на это не делается.
- Поскольку уже определена дата вашего полёта, есть ли мысли по поводу вашего индикатора невесомости? Что это такое? Почему он считается своеобразным талисманом?
- Это вещь, которая пришла к нам не так давно. Допустим, обычно берут какую-то маленькую игрушку своего ребёнка, потому что когда наступает невесомость, ты это очень хорошо почувствуешь. Индикатор – это душевная вещь. Но я пока ещё ничего не выбирал.
- Каждый сам определяет для себя?
- Обычно это решение командира корабля.
- Хорошо. Белорусы могут поучаствовать, скажем, в предложении для вас непосредственно в выборе такого индикатора?
- Они могут, но я не уверен, что они знают, каким он должен быть.
- Каким он должен быть? Какой был у вас в первом полёте?
- В первом полёте право выбора индикатора невесомости я отдал Жене Тарелкину, потому что у него уже маленькая дочь, моя уже была взрослая. Это был такой небольшой бегемотик, в спортивной форме и десантской тельняшке. А во второй полёт мы брали три мягких игрушки, которые сделала Наташа Бурцева. Она работала через студию «Роскосмос». Мы соединили их руками, и он пролетал в корабле всю экспедицию. Когда мы сели, я каждому из своих партнёров дал по одному такому индикатору.
- Олег Викторович, программа полёта уже сформирована? Будем ли мы наблюдать ваш выход в открытый космос? Предполагается ли он?
- Программа полёта, конечно, уже сформирована, потому что мы уже готовимся по этой программе: все работы, эксперименты, выходы уже давно прописаны. Мы их полностью отрабатываем, чтобы быть полностью подготовленными.
- В открытый космос вы будете выходить?
- Да, у меня запланировано два выхода в открытый космос. У нас по одному не выходят. В любом случае должно быть два человека.
- За вашим прошлым полётом телеканал ОНТ следил очень внимательно. Мы вели проект про открытый космос. Он назывался «Просто космос». В продолжение этого полёта есть ли возможность надеяться на подобное сотрудничество ещё раз?
- Я думаю, можно. Просто я не знаю, как это технически решается, и в правовом поле. Откуда будет приходить информация.
- То есть принципиально вы не против?
- Конечно, нет.
- Спасибо. Олег Викторович, вы следите за космическими успехами Илона Маска?
- Только в общем плане, поскольку напрямую меня они сейчас не касаются как человека, который может полететь на их корабле. Я очень рад за них, поскольку решение техническое интересное очень. Космическая фирма Маска очень быстро вышла на такой уровень, создала корабль, который ещё возвращает ступень обратно. Технически это очень здорово!
- Вы бы рискнули на его корабле полететь на МКС? Или всё-таки «Союз» более надёжный?
- «Союз» – это, в любом случае, пока более надёжная машина, поскольку она более отработана. Но если наши партнёры предоставят информацию обо всех системах безопасности, как что работает, поскольку для нас это пока закрытая информация, то почему нет?
- Вы считаете эту программу больше пиаром или это реально рабочая программа?
- Программа реально рабочая, потому что к нам в апреле прилетит ещё один экипаж. Мы будем работать порядка трёх–четырёх месяцев вместе, и они уже на этом корабле прилетят к нам. Это нормальная экспедиция.
- Как вы вообще относитесь к космическому туризму? Когда, на ваш взгляд, можно увидеть первого белоруса в качестве космического туриста?
- На данный момент, насколько я знаю, это очень дорого быть туристом, даже для белорусов.
- Насколько я помню, первый турист заплатил 20 миллионов долларов. Но это было первый раз.
- Цены выросли и довольно сильно. На данном этапе развития нашей космонавтики я бы не хотел, чтобы туристы летали. Потому что не так часто у нас выполняются полёты, экспедиции длительные, и человек, который летит туристом, он не готовится в таком объёме, как космонавт-профессионал. И в некотором плане создаёт небольшие неудобства: и при полёте на корабле, и при работе на станции.
- Недавно Президент Беларуси встречался с главой «Роскосмоса», было сделано, на наш взгляд, несколько серьёзных заявлений после этого. Беларусь готова участвовать в строительстве космодрома «Восточный». И наша страна всё-таки будет готовить своего профессионального космонавта. Какой бы совет вы дали тем землякам, которые хотели бы участвовать в этой программе для того, чтобы пройти этот отбор?
- Наверное, нужно отталкиваться от требований, которые будут предъявляться к этому человеку. Но в любом случае, нужно быть здоровым, образованным, порядочным и достойным представителем своей страны. Вот и всё.
- Физические требования, в любом случае, определяющие. Читая вашу биографию, я видел три авиационных училища, которые вы, по сути, прошли.
- Да, всё правильно.
- Но при этом вы достаточно рано по количеству лет подготовки вышли в космос. Сейчас шесть лет – это нормально?
- Это нормально, все зависит от программы полёта и частоты выполнения полётов. Чем чаще мы летаем, тем быстрее продвигается очередь молодых космонавтов. Сейчас, к сожалению, у нас лишь два старта в год, поэтому это движение немного замедлилось. Но, к примеру, Иван Вагнер, недавно вернувшийся из космоса, шёл к первому полёту примерно столько же, как и я: порядка пяти–шести лет.
- Почему вы ушли в отставку? Вы же получили полковника. Почему вы не остались на военной службе?
- Я бы ещё послужил, но это не я ушёл, это нас «ушли».
- Даже так. То есть это не обсуждалось?
- Да. Было предложено, кто хочет остаться в отряде, должен уволиться с военной службы.
- То есть выбор был небольшим?
- Да.
- Если говорить про гражданских, по заявлению нашего партнёра – российского Первого канала – в сентябре будущего года они собираются начать съёмки художественного фильма о космосе. При этом объявлен кастинг и обещано, что победители пройдут подготовку и полетят в космос сразу по окончании вашего полёта. Насколько это реальная перспектива? Или это пиар?
- Я думаю, технически это осуществимо очень просто. Причём получается так, что они уже будут снимать фильм по завершению моего полёта.
- То есть вы знаете об этом, они могут прилететь при вас?
- Да, вполне могут. Я не знаю, как долго будет проходить отбор и каким образом они будут доставляться на станцию, но технически это можно сделать.
- Сегодня мы столкнулись со второй волной COVID-19. По динамике и тенденции она превосходит первую. Похоже, спрятаться от неё можно только в космосе. У вас специальные меры безопасности предусмотрены, чтобы не занести вирус в космос?
- Очень специальных мер сейчас нет ни у кого.
- Прививки предполагаются?
- Прививки пока не рассматриваются. Наши врачи считают, что пока очень рано говорить об их 100-процентной пригодности для того, чтобы спасти человечество. Самые простые меры используются: изоляция, дистанция, маски, перчатки.
- Вы сейчас вынуждены их соблюдать?
- У нас сейчас все занятия проводятся исключительно в масках, по возможности занятия проводятся удаленно, прямо из гостиниц, если нет необходимости нашего присутствия. Большое неудобство создают перелёты на подготовку туда и обратно, поскольку регулярных рейсов нет пока.
- Информация о заболевших космонавтов засекречивается или это открытая информация?
- Я думаю, открытая.
- То есть факты вы не знаете?
- Я знаю, что несколько космонавтов уже переболели, когда ушли из отряда. Но мы в любом случае общаемся. Нет гарантий, что даже здоровые космонавты не подвержены риску заболеваний. Это такой же простой человек.
- Программа предусматривает, в случае заболевания в космосе, возвращение на землю?
- У нас очень жёсткие карантинные меры на самом Байконуре.
- То есть непосредственно перед вылетом?
- Более чем за две недели экипажи прилетают туда. Там с экипажем никто напрямую не общается, регулярно сдаются тесты. На всякий случай, помимо основного и дублирующего, был сформирован резервный экипаж. И все готовятся по одной программе.
- То есть если возникают малейшие сомнения, то экипаж меняется?
- Да, причём полностью.
- Меняется экипаж или возможна перетасовка непосредственно состава экипажа?
- Меняется экипаж, потому что он готовится в этом составе где-то минимум полтора года. Люди привыкают друг к другу, есть психологическая совместимость.
- Самоизоляция для космоса – это нормальное явление. Как пережить самоизоляцию, когда ты находишься не в космосе, а дома, но в то же время ты просто от всех отрезан?
- Я уже раза три сидел на такой изоляции по 2-3 недели и проблем не вижу никаких. Надо составить план того, что ты хотел бы сделать, и чтобы у тебя было свободное время. Я спокойно занимался спортом по утрам, выполнял много работы по дому, смотрел за машиной, мыл её, играл с ребёнком, читал книги. Это было шикарное время. Надо пользоваться им.
- Вы сейчас в Америке, и там кипят нешуточные страсти по выборам. По сути, страна разделилась. Отголоски выборов в США долетают к вам в зону подготовки? Или космос вне политики?
- Я думаю, что космос вне политики, поскольку мы, допустим, общаемся с партнёрами. Они нам помогают оформлять визы, они приезжают к нам на подготовку, так же, как и мы к ним. Сейчас конфликтов много во всех странах, просто надо быть немножко выше. Есть люди, для которых важно участвовать в митингах, высказывать своё мнение, правильное оно или нет. А есть люди, которые просто выполняют свою работу.
- То есть когда человеку есть чем заняться, он не будет ходить митинговать?
- Я думаю, у вас, когда вы работаете, нет особо времени бегать по митингам и кому-то что-то доказывать. Вы выполняете свою работу точно так же, как и любой человек.
- Вы не можете не видеть то, что сейчас происходит на территории бывшего постсоветского пространства. Не так давно началась очередная Киргизия, сейчас Грузия, Армения с Азербайджаном, Молдова. Вы, находясь в космосе, что можете сказать об этой ситуации? Как вы её воспринимаете: как навязанная извне или это следствие распада Союза?
- Естественно, навязанная извне. Люди, которые работают в своей стране, любят и берегут её. И когда начинаются эти волнения, понятно, что идут вливания со стороны.
- В двух полётах вместе с вами был белорусский флаг.
- Да.
- БЧБ-флаг – непременный атрибут оппозиции сейчас. Если, допустим, наш спортсмен, Александр Богданович на Эльбрус поднял государственный флаг, то сразу после него фитнес-тренер затащил туда БЧБ. Какой флаг будет в космосе в этой экспедиции?
- Государственный флаг – он один, и он не меняется! Он должен быть с белорусским орнаментом и красно-зелёный, вот и всё.
- Мне очень нравится этот ответ.
- У меня даже не возникало вопросов как-то взять и поменять их попробовать.
- Вы берёте в каждую экспедицию флаг?
- В оба полёта я брал с собой белорусский флаг и хочу брать в третий.
- Отлично. Если удастся сделать проект, мы обязательно это покажем. 15 лет вы прослужили в Военно-воздушных силах. Вы – настоящий полковник. Как вы относитесь к тому, что сегодня пытаются демонизировать силовиков, людей в погонах, как это было в конце 80-х – начале 90-х? Я прекрасно помню это время. Я сам был военным в этот момент. Почему это происходит?
- Я многим своим землякам говорил, когда они говорили: ОМОН, милиция обижают, сажают в КПЗ. Зачем вы вообще к ним лезете? Это люди, которые выполняют свою работу. У них есть устав. И сами ни на кого они руку поднимать не будут. Для этого человека сначала нужно спровоцировать. Я считаю, что силовики: милиция, ОМОН, спецназ – это надежда государства, тыл его.
- В своё время развитие космической отрасли в Беларуси воспринималось как фантастика. Она оставалась под вопросом именно как проект. Не как разовые разовые полёты двух космонавтов – вы третий. Но сейчас мы, по сути, уже стали космической державой, потому что мы работаем в этом направлении, есть собственный спутник и так далее. К амбициозным проектам можно отнести и собственную АЭС, которая буквально недавно была введена в эксплуатацию. Один из ваших жизненных приоритетов – ставить перед собой самые высокие задачи, самую высокую планку и достигать её. Разворот государства в пользу таких проектов мощных отраслей – это нормально? Оправдано?
- Я считаю, что это оправдано, поскольку показывает уровень развития государства во всех отношениях.
- Просто некоторые считают, что это либо слишком затратно, либо вообще не даёт какого-то значимого эффекта для страны, кроме имиджа. Насколько вы согласны с этим подходом?
- Кроме имиджа должен быть ещё и экономический эффект. Если мы построили АЭС, то вся республика не сможет потребить эту электроэнергию, она, в любом случае, она будет продаваться. Это же будут какие-то вклады в экономику государства. Машиностроение и оптика в Беларуси очень хорошая. Почему нельзя донести людям, что эти проекты полезны для страны?
- Вы видите отголоски реализации космической программы в своей работе? Или вы просто знаете, что Беларусь – космическая держава, она делает какие-то проекты, но непосредственно с вами они не связаны?
- Напрямую с проектами я, конечно, не связан. Я занимаюсь пилотированием и космонавтикой.
– А речь в белорусских программах идёт о спутниках?
- В основном, да. Это спутники, зондирование земли. Я знаю, что до недавнего времени на станции была белорусская оптика, раньше поставлялась.
- Накануне вы поддержали участников автопробега «За Беларусь». Какой, на ваш взгляд, должна быть белорусская идея сейчас для консолидации белорусского общества, чтобы устранить эти границы, расколы? Вы ведь наверняка знаете, как в космосе преодолевать конфликты?
- У нас в основном работают целеустремлённые, мощные люди, каждый сам себе командир, каждый может руководить. Если возникают разногласия и спорные вопросы, каждый прекрасно понимает, что если дальше будет упираться, то дойдёт до серьёзных конфликтов. Всегда каждый человек сделает шаг назад, ещё раз подумает, ещё раз пообщается. И только так можно успокоить все эти волнения. Потому что это неправильно, страну не должны развивать на части. История у нас одна, она никогда не менялась. Не надо её переписывать. Не надо что-то выдумывать.
- На ваш взгляд, ситуация в Беларуси разрешится?
- Я уверен, что разрешится, причём в лучшую сторону.
- До вашего полёта или после?
- Хотелось бы, чтобы это было завтра, но понимаем, что мы не успеем.
- Хорошей подготовки и хорошего полёта!
Подписывайтесь на нас в Telegram