Криминальное дежавю в проекте «Марков. Ничего личного» – подробности покушения на Олега Гайдукевича. Остановятся ли радикалы или будут искать свою сакральную жертву? Чем ответят парламентарии на новые экстремистские вызовы? И почему сын бывшего кандидата в Президенты ни разу не пожалел о том, что голосовал за Александра Лукашенко?
- Марат Марков: Олег Сергеевич, расскажите о покушении на вас.
- Олег Гайдукевич: Для меня во многом это стало шоком. Почему? Потому что мы всегда не думаем, что с нами может что-то случиться. Да, я получал угрозы весь год на телефон, в соцсети. Но я всегда относился к этому не совсем серьезно, потому что всегда думал, что со мной не может ничего произойти. Наверное, мы все так устроены. И этот день стал для меня шоком. Почему? Я хочу, чтобы люди меня поняли. Дело в том, то, что произошло, оно произошло не на работе, не возле офиса партии, который расположен на первом этаже обычного жилого дома. Это произошло в доме, где живут мои дети, – самое дорогое, что есть у человека. Еще я хочу, чтобы все понимали. Я многое чего прочитал за эти дни про этот случай. Чтобы все понимали: то, что никто не пострадал, что не сгорел дом, – это стечение обстоятельств. Это, наверное, Бог есть, который бережет людей от таких случаев. И для меня это стало больно. Больно именно потому, что получилось задеть. Именно потому, что я переживаю за своих детей. И любой бы человек за это переживал. Я никогда бы не переживал за себя так сильно, как и любой нормальный мужчина или женщина, как переживаю за своих детей. И когда сейчас старшая дочь говорит, что она боится спать в доме (она сейчас спит в другом доме со мной, потому что я детей не бросаю никогда). Когда младшая дочь, она маленькая, она не в таком объеме понимает, ей 8 лет. Потому что как ребенок устроен – папа со мной, значит, никогда ничего со мной не случится. Мы, когда маленькие, мы всегда знаем, что, когда мы рядом с родителями, ничего произойти не может. Но хотел бы кто-то, кто писал в комментариях: «Ты же не сгорел, значит, все хорошо», – хотел бы, чтобы его ребенок ходил и рассказывал три дня о том, что его дом хотели взорвать? Это у него сейчас главная история. Хотел бы, чтобы его ребенок в ходе осмотра группой места происшествия находил «коктейль Молотова» и радостно бежал и об этом рассказывал в силу того, что это ребенок? Вот пусть зададут себе этот вопрос.
- Марат Марков: Данные ваших детей ведь были в «Карателях Беларуси». Расскажите про свою семью и покушение. Я знаю, что у вас собака мощная и несколько котов. Насколько я читал, один кот несколько обгорел?
- Олег Гайдукевич: Да. Дети нашли кота, у него вся морда была в саже, мы его отмыли. Они испугались. У кота обгорел нос, но не сильно. И кота Бог сберег. Он испугался, несколько дней не подходил, старался избегать людей, отказывался от еды. Сейчас уже все хорошо, все зажило практически, потому что было больше сажи, чем ожогов. А почему так произошло? Одна из бомб, «коктейлей Молотова», упала на стоянку. Стоянка начала гореть. Второй «коктейль Молотова» упал на дом. И только по счастливой случайности (эксперт говорил, не я, я уверен, что все вещи будут обнародованы), дом не сгорел. Вокруг елки, рядом соседская крыша. Что произошло и почему не до конца осуществили этот умысел? Сосед первым услышал этот взрыв, успел зафиксировать машину, успел зафиксировать нападавшего. Но знаете, менталитет белоруса, – он тоже не вызвал милицию сразу. Знаете, почему? Он не мог себе представить, что могло произойти. Когда на следующий день он ко мне подбежал, когда уже все это выяснилось, началась работа оперативно-следственной группы, он сам был в шоке. То есть мы до сих пор не верим в это. У меня три кота, собака американский бульдог. Всех котов мне подкинули, дети их выходили. И вот тот кот, который пострадал, его подкинули настолько слабым, настолько немощным, что его приходилось кормить с пипетки. Дети брали пипетку и молоком его кормили. У меня есть морская свинка, еще у меня есть черепаха, зовут ее Гамлет. Так назвала ее старшая дочь. Еще у меня есть рак. Старшей дочери 17 лет, в этом году она поступает в институт. Она его попросила купить в магазине, в простом гипермаркете, там, где их варят. И мы принесли домой, я как отец надеялся, что он долго не проживет. Ну хочет дочь, ради бога. Он пережил всех рыбок в аквариуме, и до сих пор живет и здравствует. Это к тому, что надо верить и бороться до конца.
- Марат Марков: Часть оппонентов власти всегда будут проводить псевдоидеологическую цепочку: провластный депутат, на фоне разговоров о покушении на Азаренка, в перспективе об усилении роли партии в стране, ему выгодна такая история. Черный пиар, но это тоже пиар. Как вы ответите на это предположение?
- Олег Гайдукевич: Я читал это вчера. И мне писали такие дикие вещи: «Ну не сгорел ты, не сгорели твои дети. Чего ты тогда вообще про это пишешь?» Надо сгореть, чтобы сказали, что это не пиар? Так? Но я думаю, что даже если бы я сгорел, сгорел мой ребенок, дом, сказали бы: это подстроили, это специально для того, чтобы решить какие-то политические вопросы. Не надо судить по себе. Если для них возможно, чтобы отец пиарился на собственных детях, подвергая их опасности, если они вообще себе такое представляют, то для меня это дико, страшно, стресс. Я бы никому не пожелал такого пиара, я бы никому не пожелал пережить то, что пережили мои дети. Почему? Я бы никому не хотел потом [слышать] мать свою, когда звонит тебе и задает вопрос: сынок, вот сегодня у них не получилось, а как ты можешь гарантировать, что они завтра ничего не кинут? Что ответить матери? Конечно, ты начинаешь ее успокаивать: в какой стране мы живем, что у нас сильные силовые структуры, что они трусы. Потому что, может быть, в той стране по соседству они бы не испугались соседа, они бы не испугалась шума какого-то, они бы продолжили дело до конца. Но, слава богу, что мы живем в той стране, где пока страх у террористов есть. Пусть он немножко у них притих этот страх, пусть они немножко почувствуют, что они что-то могут, поверят, наверное, в какие-то сумасшедшие вещи: Telegram, чаты, где им рассказывают в открытую: делайте, вам ничего за это не будет. Но пока, я убежден, страх это никуда не уйдет. Я думаю, что мы сможем сделать так, чтобы страх этот у террористов всегда был большой.
- Марат Марков: Знаете, что самое страшное? Это ведь не случайность. Ведь их лидеры, они реально заявляют о том, что: вы так поступайте, мы потом всех освободим, амнистируем и, действительно, вам за это ничего не будет. Вот это страшно. Поэтому и появляется ощущение безнаказанности: меня спасут, если что.
- Олег Гайдукевич: Я вчера смотрел фильм по ОНТ последний, и я вам скажу, что там в открытую, та же Ольга Карач, она в открытую говорит: «Будет день Х, будем к этому готовиться, и все, что в этот день произойдет, все, что вы сделаете с представителями власти, журналистами, силовыми структурами, вам за это никогда ничего не будет». Эти люди потеряли последние моральные ориентиры. В том числе в ту ночь, когда пришли в мой дом. Потому что есть границы какие-то всего. И дети всегда, на мой взгляд, место, где живут дети, будет святым. Они шутят, я сколько шуток прочитал: «О, там кот пострадал, от, Гайдукевич про кота рассказывает». А почему вы не пишете, что на месте кота мог быть ребенок? А почему вы не пишете, что на месте кота мог стоять человек? Вам это кажется очень смешным, вам кажется это очень веселым, но я бы никому этого не пожелал, чтобы на своем участке ходили собирали бутылки с «коктейлями Молотова».
- Марат Марков: Что могло послужить спусковым крючком для нападения на ваш дом? Может, какие-то высказывания?
- Олег Гайдукевич: Для меня это очевидно. Потому что атаковали не только меня. Давайте напомним, что сжигали машину журналиста, давайте напомним, что сжигали дома представителям силовых структур, давайте напомним о покушении на Азаренка. Но Азаренок был не первым. Мы помним, сколько было случаев во время событий 2020 года. На мой взгляд, задача стоит заставить молчать не только тех людей, которые больше всего говорят жестко, последовательно отстаивая свою точку зрения, а тех, кто вокруг них. И посмотрите, возьмите даже артиста, Серегу. Чем Серега провинился? Он не имеет права на свою точку зрения? Он должен быть согласен со всем, что вы, как в секте какой-то, пропагандируете? Он высказал как человек, как артист свою точку зрения. Его стали травить.
- Марат Марков: Нас хотят лишить права иметь свою точку зрения.
- Олег Гайдукевич: И хотят лишить тех людей, которые на нас ориентируются, ведь они выбирают тех людей, на которых ориентируется определенная часть общества – на того же Серегу, на тех же журналистов, на тех же политиков, на тех же депутатов. И хотят, чтобы видели: «Вот вы их слушаете, будет с вами то же самое, если будете так же говорить». Это попытка запугать, попытка заставить замолчать. Но приведет она к обратному эффекту.
- Марат Марков: Фильмы, которые мы показали в последнее время – «Убить Президента», «Манкурты», «Тротил протеста», «Террор 20 21». Поверьте, мы не такое кино хотели снимать, я про канал ОНТ, естественно. На ваш взгляд, остановятся ли радикалы? И кто может быть следующим?
- Олег Гайдукевич: Радикалов можно только остановить. Радикалы сами никогда не остановятся, до тех пор, пока есть финансирование, до тех пор, пока есть подогревание интереса к этому, и до тех пор, пока идет гибридная война в отношении Беларуси. Надеяться на то, что они остановятся сами, прозреют и скажут: «Вы знаете, мы прекращаем террористическую деятельность». Этого не будет. Их надо останавливать. На мой взгляд, сегодня то, что никто не погиб до сих пор, что не убили, что теракты многие не получились, и об этом уже журналисты и ОНТ, и других каналов очень подробно рассказали, сколько терактов могло быть. Это заслуга той страны, которую они [радикалы] хотят уничтожить, заслуга тех силовых структур, которые созрели в этой стране, которые стали сильными в этой стране. Это заслуга того, за что мы сейчас все вместе боремся, большинство белорусов, которые хотят это сохранить, которые имеют, может быть, разные точки зрения, но они хотят сохранить это.
- Марат Марков: Не зря хотели и Протасевичу, и мне после этого интервью закрыть рот, потому что там подтверждалось из уст, в том числе и самого виновника торжества, что спящих ячеек еще достаточно. Почему и должны не расслабляться.
- Олег Гайдукевич: Им бы очень хотелось убить Протасевича.
- Марат Марков: Очень.
- Олег Гайдукевич: И свалить это на власть потом. Очень хотелось бы, они бы его убили с удовольствием. Поэтому его надо охранять.
- Марат Марков: 12 июня по факту терроризма возбуждено уголовное дело. На днях Литва отказалась выдать Тихановскую. При этом есть резолюция ООН, совсем свежая, от 30 июня 2021 года, которая касается борьбы с терроризмом в масштабах всего мира. В ней страны обязаны помогать друг другу, лишать террористов и их пособников убежища и действовать по принципу «суди либо выдай». Вот тогда Германия, Литва, Польша, Великобритания или США – эти страны выдадут нам террористов?
- Олег Гайдукевич: Сейчас – нет. Потому что мы видим, что международные нормы рухнули, что их никто не соблюдает, начиная от введения незаконных санкций, информационной войны, да и открытого вмешательства во внутренние дела Беларуси, той же Российской Федерации. Потому что, это уже говорил не один я, и Президент про это много говорил, что «бьют по Беларуси, а целят, в том числе и по России». Сейчас они не выдадут. Это их инструмент войны в отношении Беларуси. Это их солдат. Я хочу, чтобы каждый зритель или политик понимал: как только он ступил на землю Польши или Литвы, когда ты вступил в контакт с представителями спецслужб этой страны, – ты предатель. Ты уже работаешь в интересах этой страны. По-другому это воспринимать невозможно. Но это не значит, что их не выдадут потом. В политике все меняется, в политике все течет. Вы – просто инструмент. Вы сегодня нужны, а завтра – нет. И вы не будете в безопасности ни сейчас, через месяц, ни через год. Правосудие к вам придет, я в этом убежден. И отвечать придется.
- Марат Марков: Согласитесь, когда ваш отец был активен в политике, это был период зарождения белорусского государства, активной политической борьбы. Столкновения были тогда, угрозы были, в том числе. У вас сейчас не возникает ощущения дежавю?
- Олег Гайдукевич: Да, возникает. Отец мне позвонил сразу же после этих случаев. Он живет в этой же деревне Семково, где был теракт. Его сейчас нет в Минске. Дом его стоит, и в этом же доме в начале 90-х годов он ходил с официально зарегистрированным ружьем, потому что было время, когда находиться спокойно ночью в Беларуси нельзя. Просто многие люди это забыли. Забыли, что мы победили это, победили эту организованную преступность. Он мне сказал одну вещь, с которой я согласен: сейчас Беларусь находится в том же периоде противостояния, когда идет борьба за будущее страны, как в 1995-1996 году. Объясню почему. У него [отца] были разные политические взгляды. Но он всегда повторял одну вещь: если бы в 1995-1996 году победил не Лукашенко, не сильная президентская власть, а Верховный Совет, когда вот это жесткое шло геополитическое противостояние. И вспомните, опять же, за теми депутатами Верховного Совета стоял Запад, который радел за демократию и свободу. На самом деле, они только свои интересы решали, как и эти депутаты, которые кричали, что они думают о стране. Так вот, если бы они победили, Беларуси бы уже не было. Было бы хуже, чем в Украине. Мы вернулись уже с другой геополитической картиной, с другой политической историей. Но суть та же. Идет борьба за этот год за будущее страны не этот год, не на два года вперед, а на 10, 15, 20 лет вперед. Это историческое время. Поэтому борьба жесткая.
- Марат Марков: Для того чтобы разрешать эту ситуацию, нужны ведь не только политические, но силовые действия. Вы же пришли из силовых структур. Вы никогда не сожалели, что ушли из МВД? Может, вы там были бы полезнее? Где навыки пригодились?
- Олег Гайдукевич: У меня периодически возникает ностальгия. Почему? Потому что, как и на любого бывшего силовика, когда возникают вот такие сильные события, где силовые структуры задействованы, ты примеряешь это на себя: как бы ты работал, оцениваешь действия своих коллег. Но второе чувство, которое есть – это гордость за силовые структуры нашей страны и гордость за то, что я тоже 18 лет там работал.
- Марат Марков: Мы же видим, насколько хорошо оппозиция сейчас организовывает разного рода пакости, как стая шакалов, даже не волков, проявляют такую слаженность, когда нужно что-то испортить, разрушить, уничтожить, – будь то отмена чемпионата мира по хоккею либо закидывание жалобами для удаления Instagram или Facebook «ябатек». Вы же знаете, прописанные сообщения, алгоритмы, инструкции на разных языках, причем буквально пошагово. Может быть, сейчас общественным объединениям и партиям тоже взять на себя подобного рода функцию, работу, но со знаком плюс?
- Олег Гайдукевич: Соглашусь с вами и скажу, что перелом создания общественного создания активистов у партии тоже произошел. Посмотрите, за этот год автопробеги, которые возникли сами, их никто не создавал. Например, акции возле посольства Латвии, куда я пришел, там была не только моя партия, было много патриотов разных организаций, различных граждан вообще без всяких партий.
- Марат Марков: Вы были заметны, это объективно.
- Олег Гайдукевич: И вы знаете, переломилось у людей сознание, люди хотят активно участвовать в защите своей страны. И этот энтузиазм (уже не один я об этом говорил), его потерять нельзя. Я думаю, мы его не потеряем. Почему? Потому что определенный перелом в сознании большинства, которое обычно пассивно, оно произошло. Это видно на улице. Это видно по тем акциям, которые раньше не были возможны в силу того, что мы спокойно жили и не думали даже, что это надо. Когда я увидел лица, глаза сотрудников посольства, которые видели белорусов, которые пришли искренне, без всяких команд, с флагами государственными, они стояли, потому что у них на сердце боль была, когда наш флаг растоптали в Риге. Это было настолько искренне, настолько неподдельные эмоции, что, честно говоря, брала гордость. А самое главное, за 20 минут люди собрались, и их не надо было убеждать. А если бы готовились, поверьте, тысячи бы вышли.
- Марат Марков: Я сторонник того, чтобы такие вещи готовить, в том числе. Знаете, я разговариваю с людьми, и мне нравится мысль, которую очень многие высказывают: «Я не хочу, чтобы, пользуясь моей пассивностью, страну перевернули. Я буду понимать, что я буду виноватым, в том числе в этом». Действительно, говорят люди достаточно зрелые, им хочется спокойствия, чтобы было как раньше. Но они реально готовы к таким действиям. И для меня это очень ценно. Вы же поддерживаете связи со своими коллегами – правоцентристскими зарубежными партиями: Германия, Австрия, Италия, Латвия. А как они реагируют на санкции в отношении вас персонально и на покушение лидера партии?
- Олег Гайдукевич: Я вообще хочу сказать, что в Европе у нас много друзей. Это ложь и пропаганда определенных Telegram-каналов, что Европа плохо относится к Беларуси, к власти Беларуси, к народу.
- Марат Марков: Почему мы их сейчас не слышим?
- Олег Гайдукевич: Мы их не слышим, потому что демократии там тоже нет. Мы видели митинги в Германии, как те партии, которые организовывали, выступали против этих ковидных ограничений, когда людей просто загнали в квартиры. Между прочим, отношение к Беларуси, к нашему Президенту – очень сильно повлияла вот эта ситуация с ковидом. Мне уже звонили из Германии, из Австрии депутаты, которые говорили: «Слушайте, вы свободная страна, у нас нет демократии». И когда говорите, почему их не слышно, потому что им не дают говорить. Потому что той демократии и свободы, о которых нам рассказывают, там нет. Поэтому Марин Ле Пен, имея свой рейтинг во Франции, никогда президентом Франции, на мой взгляд, не станет. Хотя ее рейтинг еще выше, чем у Макрона. Не дадут, не будет этого. Это нас хотят, чтобы наша страна пришла к какой-то пещерной демократии племени «тумба-юмба». Только и там этой демократии нет. А у нас вот хотят, чтобы мы так жили, чтобы было внешнее управление. Вот последнее событие. Приезжает новый посол США в Киев – и снимают Авакова. Вы понимаете, насколько уже надо потерять суверенитет и независимость, что даже этого никто не скрывает. Приехал посол и принял кадровое решение. Вот за это нашу страну уважают. Но голос не дают масштабно показать. Санкции вообще, я почитал журнал Европейского союза, они написали, за что меня включили в санкции. За то, что публично высказал позицию по ситуации с самолетом [Ryanair]. Говорить нельзя. То есть они сами в шоке от этого. Я не чиновник, не министр, не принимаю решения политические, силовые. За то, что я высказываю свою позицию, – я в санкциях. А журналисты за что? Еще один вопрос. Он делает свою работу, он высказывает мнение, по телевидению рассказывает – и его в санкции. Это говорит о том, что демократии – это все сказки. Люди смеются с этого, в том числе и в Европе. И эффекта, которого они хотят, не будет.
- Марат Марков: Олег Сергеевич, вы, когда общаетесь со своими коллегами, пусть они нам пришлют свое обращение, свое мнение и на немецком, английском, латышском языке, мы переведем, мы покажем.
- Олег Гайдукевич: Согласен. И будет больше. Мы планируем провести в Минске конгресс политиков европейских, которые поддерживают Беларусь и выступают против этой политики [антибелорусской].
- Марат Марков: Когда вы планируете этот конгресс проводить?
- Олег Гайдукевич: Сейчас мы это все согласовываем с учетом ковида. Конечно, ковид в мире поменял очень многое. Коммуникации между политиками не то, что ослабли, они перешли на другой уровень. Но оно будет. Может быть, это будет онлайн. Может быть, это будет встреча в Минске. Может быть, какой-то другой формат. Но друзей у Беларуси много. Я вам скажу как депутат, парламент Беларуси не только не прекратил общение со всеми странами Европы, во многих вопросах оно усилилось. Мы сейчас работаем с теми депутатами, с теми партиями, с теми политиками, которые придерживаются такой политики.
- Марат Марков: Олег Сергеевич, у вас есть возможность не только призывать, но и действовать, пользуясь полномочиями парламентария. Иноагенты, которые еще не имеют статуса у нас в стране, иностранное финансирование, НКО, призывы к санкциям. Как скоро на это появится ответ государства – лишение гражданства, собственности в покрытии ущерба и в персональных санкциях в отношении тех людей, которые призывают к ним? Почему не инициировать такие вещи?
- Олег Гайдукевич: Они уже инициированы. И я вам открою секрет, будет еще очень много законопроектов осенью. За год парламент принял очень много законопроектов, направленных на защиту национальных интересов. Но этого мало. И эта работа будет продолжена. Просто законопроекты надо готовить тщательно, и мы делаем и так это очень быстро. Например, на весенней сессии принято рекордное количество законопроектов по этой теме. Следующей этап – это осенняя сессия. Что я хочу как депутат? Хочу, чтобы все, что связано с любым финансированием около политики хоть как-то и с нашими ценностями, – умерло в этой стране, чтобы этого не было. Ни копейки, ни цента, потому что все это в конечном итоге разрушает наше государство. До поры до времени оно может спать, до поры до времени оно может казаться и создавать какой-то плюрализм, что мы что-то делаем хорошее. Но в такие ключевые моменты, неужели мы этого сейчас не увидели? Это бьет по нам. Финансирование должно быть внутренним. Я не против, упаси господь, сотрудничать с какими-то фондами по медицине, о гуманитарных программах, о детках, о том, что объединяет весь мир, то, с чем мы должны бороться вместе, – терроризм, экстремизм, здоровье. Но не лезьте в политику, не лезьте в околополитику, не лезьте в нашу историю, не лезьте в наши ценности. Больше мы этого позволять не должны. Плодить негодяев, которые десятилетиями нигде не работают, живут за счет этого и отстаивают не Беларусь, они отстаивают тех, кто их финансирует. Посмотрите, кто из них сейчас сказал: давайте осудим терроризм? Они молчат, потому что не могут сказать в силу того, что потеряют деньги.
- Марат Марков: Акты индивидуального терроризма, как Президент обозначил на встрече с российским президентом, разве это повод для того, чтобы не жить в условиях мирного времени? Может быть, уже надо ввести в практику внеочередной созыв? Почему мы это не используем? Почему акты терроризма и акты принятия санкций в отношении страны не могут являться основанием для этого, чтобы принимать решения?
- Олег Гайдукевич: Соглашусь. Мы должны учиться работать еще быстрее, мы должны еще больше реагировать, в том числе и весь депутатский корпус. Я не хочу сейчас кого-то критиковать, каждый должен отвечать за себя. Многое, кстати, поменялось в работе депутатов, много было верных, своевременных решений. Мы должны еще быть быстрее к той ситуации, которая есть. Хотя многое сделано и будет делаться еще больше.
- Марат Марков: «Санкции сделают нас сильнее». Это ваше красивое заявление. Как?
- Олег Гайдукевич: Я сказал. И сейчас это повторю. Дело в том, что это не значит, что санкции – это хорошо. Это не значит, что мы должны бить в ладоши и говорить: «Как хорошо, что в отношении Беларуси ввели санкции». Это говорит лишь о том, что мы обязаны стать сильнее для того, чтобы не просто выжить, а двигаться дальше. И для этого у нас есть все условия. Почему? Это не только друзья в мире, которые тоже борются против этих санкций. Это в первую очередь наш союзник Россия, которая доказала, кстати, что санкции могут делать сильнее. Возьмите сельское хозяйство российское – какой сделало скачок после того, как ввели санкции. Немножко пошучу, чтобы поняли мою мысль. Когда читаю заявления Литвы, не хочу сейчас обидеть литовский народ, но я всегда советую всегда взять глобус и посмотреть на карту мира.
- Марат Марков: Народ же здесь ни при чем, вы же знаете.
- Олег Гайдукевич: [Литовский] народ я очень уважаю, люблю и буду любить. Но если посмотреть карту, посмотреть, что такое Беларусь, Россия, наши друзья в мире, сразу понятно, чего стоят заявления Литвы. Просто на глобусе, это там видно отчетливо. У нас есть все условия, об этом Президент Беларуси, Президент России говорят. У нас есть все условия для того, чтобы не просто стать сильнее во время этих санкций. А мы уже заставили себя уважать, нас уже уважают, с нами уже считаются. Если бы не считались, не было бы столько внимания нам уделено. Они уже считаются и с Беларусью, и с Россией. Последние переговоры Байдена и Путина говорят об одном: мы будем с вами говорить, потому что не можем не говорить. Санкции и вот эта политика, так устроен славянский человек, мы мобилизуемся. Посмотрите, сколько мы за год сделали того, что, может быть, надо было сделать раньше. Нас это все заставляет работать, нас это все заставляет мобилизоваться. И в экономике мы должны делать то же самое. Возможностей у нас много. Чиновники наши должны не спать, работать, делать так, чтобы наша жизнь улучшалась. Вот это будет лучший ответ на все санкции.
- Марат Марков: Олег Сергеевич, у вас репутация жесткого политика. И сейчас много разговоров о политической амнистии. Много людей выходили на улицы протестовать в определенный период, год назад. Многие из них разочаровались в своих героях. И просто прекратили, не радикализировались. «Казнить нельзя помиловать». Где поставить запятую?
- Олег Гайдукевич: Амнистия – это раскаяние и возмещение ущерба. Я не против амнистии. Очень тяжело говорить об амнистии сразу через несколько дней после того, что со мной и моими детьми произошло. Но я отключу эмоции, потому что этого от нас и хотят, чтобы мы ненавидели друг друга, чтобы мы только жили эмоциями. Нет, мы будем жить по закону. Что касается амнистии, у меня позиция простая. Амнистия, вообще, хочу напомнить, это раскаяние и возмещение ущерба. Если человек раскаялся – я не против амнистии, вопрос – к кому ее применять. Вы много показали на ОНТ и на других каналах фильмов за этот год, которые действительно тронули. Вы знаете, что меня тронуло больше всего, и как отца? Это видео из СИЗО, когда Президент общался с теми, кто там находится. И знаете, что больше всего тронуло меня как отца? Слова Тихановского, обращенные к Президенту, о том, что «мы разберемся с твоим сыном». В тот момент я как отец сидел и до сих пор вспоминаю это видео, которое меня больше всего. Первое, что меня тронуло, – что было на душе у Президента, как он сдержался? Говорят, Президент жесткий, как он сдержался, спокойно? Я не знаю, как бы я себя повел, если бы мне так сказал человек. И второе – какая амнистия в отношении этого человека может быть? Человека, у которого ненависть, злоба, из-за которого столько людей пострадало, которые поверили в то, что на улице можно что-то решить. Ведь это он завел, до выборов. Когда мне говорят про выборы, ребята, вы забыли? Человек за год до выборов говорил: «Мы разберемся на улице». И ему амнистия? После того, как даже сидя в СИЗО, он говорит: «Я разберусь с детьми». Нет, такой амнистии мне не надо. А если люди раскаялись, если мы будем знать, что ситуация останется стабильной, я не против, я не кровожадный человек. Но все это должно быть в рамках закона. Амнистия должна быть законной. Мы должны вообще жить по закону. И второе – раскаяние и возмещение ущерба.
- Марат Марков: Год назад, сидя здесь, мы с вами говорили о продажных инстаблогершах, сидящих в ванильном Instagram. Одновременно или с разницей в один день начинают выходить посты у аполитичных девушек, которые еще вчера рекламировали аптеки, детское питание, белье. А сегодня они выступают с политическими заявлениями примерно одного содержания. Но ведь скоро и агентства, через которые все это было нанято, и суммы, они наверняка будут известны. Они что, искренне думают, что это останется незаметным?
- Олег Гайдукевич: Конечно, не останется, все всегда становится явным. Правда всегда побеждает ложь. Открытость, правда, это все нужно называть своими именами, не бояться, не стесняться, рассказывать и говорить. Конечно, это все информационные технологии, конечно, это делается специально. Конечно, это информационная война. Самое страшное в этом всем, что таким образом, люди, которые за всем этим стоят, пытаются расколоть Беларусь, поставить друг против друга и заставить друг друга ненавидеть. Это все делается для того, чтобы рано или поздно это все выплеснулось на улицу. И судьба страны решалась на улице. Вот что за этим всем стоит.
- Марат Марков: Про выборы, на самом деле, все забыли. Теперь ведь мы можем называть их поименно, мы их знаем. Вы ожидали такого количества предателей?
- Олег Гайдукевич: Я думаю, что разочарование тех, кто это все организовывал, в том, что предателей оказалось не столько, сколько они хотели, не столько, сколько они планировали. И это их главное разочарование. Оно читалось во многих Telegram-каналах, во многих интервью. Они просто сейчас так злятся: ну, как же так, где же они? Где же эти предатели? Особенно я смеюсь, когда предает чиновник настолько мелкий, средней руки, и из него пытаются лепить человека – вершителя судеб и знающего государственные секреты. Я иногда смотрю на некоторых бывших милиционеров в Польше – экстремистов и предателей. Участковый Фрунзенского РУВД иногда знает больше, чем рассказывают они с умным видом на камеру, – как они там проводят какие-то грандиозные расследования. Но мы еще должны думать о тех, кто не имеет никакой позиции, про чиновников, тех, кто отсиделся в этой ситуации. Чиновник не имеет права не иметь позиции в этих страшных событиях. И мы должны делать из этого выводы. Нельзя так. Позиция должна быть.
- Марат Марков: Соглашусь. Мы с вами говорили тогда о дискредитации милиции и мундира. Милиция, правоохранительные органы, МВД, прокуратура. Сейчас попадают под удар, и вот эти мемы, фотографии, которые выкладываются в Сеть с силовиками, которые якобы отказываются от своей работы. Что это, на ваш взгляд?
- Олег Гайдукевич: Я знаю эту систему очень хорошо. Если кто-то там рассчитывает, надеется, что офицеры, люди, которые служат этой стране, предадут, что они поменяют шапку, как в «Свадьбе в Малиновке» и куда-то убегут, то это пустые надежды. По одной простой причине. Когда эти технологии начинают применять на нас, перетаскивая из других стран, забывают, что в тех странах, где это получилось, 20 лет делали все, чтобы уничтожить свои силовые структуры: не платили им зарплату, унижали всячески. Нам такое не нужно. Там нужно реальное развитие нашей страны.
- Марат Марков: Вы уже тогда понимали, что милиция не дрогнет?
Олег Гайдукевич: Понимал. Я просто знаю своих коллег. И общение не прекратилось после увольнения. Я всегда гордился, что там работал. Я видел этих офицеров, вижу их сейчас. Я знал, что они не дрогнут. Я ездил к ним после всех этих событий, выступал сейчас. Это патриоты страны. И заслуга нашего государства, нашей власти, которую все там критикуют и ругают, что такие силовики. Они спасли нас от 90-х годов, я помню эти годы. И они спасли страну сейчас. У нас говорят: почему было столько насилия на улицах? Надо было меньше. Как только страна убирает силовиков с улиц, как только страна самоустраняется от этих событий, крови в сотни раз больше. Они спасли от крови. Посмотрите в Украине, Янукович убрал силовиков, в Киргизии их убрали, в других странах убрали. Крови стало меньше? В десятки раз больше. Они остановили кровь. Нравится это кому-то или нет, жестко это звучит или нет. И второй тезис, который мы с вами обсуждали год назад, – госпереворотов и улиц без крови не бывает. Поэтому те политики, которые рассказывали нам про то, что все будет мирно и хорошо, они лгуны именно в этом. Они звали людей, зная, что кровь будет.
- Марат Марков: Третий вопрос, который мы тогда с вами обсуждали, – отсутствие у оппозиции экономических программ. Борьбу программ, как вы говорите, я точно не вижу.
- Олег Гайдукевич: Я вижу то, что самое страшное – это начинать сначала. В 1917 году мы начали сначала, наши деды отстроили страну. В 1991 году белорусы начали опять сначала. И сейчас я вижу призывы и разговоры о том, что «все, что мы делали 26 лет, – это все плохо». Более того, говорят иногда те, которые по 20 лет работали на должностях высоких, стояли рядом и вдруг прозрели, уволившись. Мы должны раз и навсегда сказать себе: мы никогда больше разрушать ничего не будем. Мы будем только двигаться вперед.
- Марат Марков: Чему научил вас лично этот год?
- Олег Гайдукевич: Меня этот год научил тому, что нельзя сидеть в стороне никогда, когда что-то происходит. И второе – что страшнее предательства все-таки ничего в жизни нет. Самое страшное, подлое, что я увидел за этот год, – это предательство. Я горд, что меня отец так воспитал, бабушка, дедушка, что в нашей стране предательство неприемлемо. Просто, когда смотрю на этих предателей, скажу откровенно, я вспоминаю встречи Президента с активом в прошлом году, и у меня до сих пор перед глазами Латушко с блокнотом. Никогда этого не забуду. Который строчит все, что говорит Президент. Никогда это не забуду. Почему? Потому что я никогда ничего не записывал, так было и в милиции. У меня такой характер, не потому, что я такой вот какой-то особенный, нет. У меня особенность ума, я и на совещаниях в ОВД, и в партии, и с Президентом, и в парламенте не записываю, у меня мозг устроен, он все воспринимает. И вот он [Латушко], он больше всех писал. Я до сих пор помню это склоненное лицо над блокнотом, ручку эту. И вот, когда это вспоминаю, меня даже подташнивает от этого. Потому что ничего более мерзопакостного, чем предательство, я не знаю в жизни. И убедился за этот год в этом еще раз.
- Марат Марков: Олег Сергеевич, вы и ваша семья впервые в прошлом году проголосовали на выборах за Лукашенко. За этот год вы ни разу не пожалели об этом?
- Олег Гайдукевич: В 1994 году мой отец голосовал за Кебича. Не потому, что он ему очень нравился, а потому что мой отец не умел предавать, он остался в команде до конца. И отработал в этой команде так, как считал нужным. Все остальные годы, естественно, моя семья голосовала за моего отца, это нормально, семья всегда идет за своим отцом. В 2020 году не только я и моя семья проголосовали за Лукашенко, отец мой проголосовал впервые за Президента Беларуси. Пожалел ли я? Нет, я горжусь этим. И еще я горжусь вторым своим решением, когда я стал доверенным лицом Президента. Вот прошел год, говорю об этом с гордостью. Потому что это исторический год. И я рад, что не просидел в кустах, я рад, что я был на передовой, я рад, что я стоял рядом со своей страной и народом. За этот год я убедился в одном: это правильное решение. И горжусь этим.
Подписывайтесь на нас в Telegram