Форум регионов, кстати, особо важен для наших промышленных предприятий. Именно потому в Санкт-Петербурге на неделе побывали руководители всех наших ведущих заводов. С одной стороны, это возможность напрямую договориться с конкретными регионами России об условиях поставки техники. С другой, что немного парадоксально, это шанс, наконец, доказать, что условия выхода наших тракторов, самосвалов и автобусов на единый рынок должны быть такими же едиными.
Почему здесь вообще возникают вопросы? Объясним на примере трактора «Белорус». Так вот, если его разобрать до последнего винтика и посмотреть, что производится в Беларуси, а что импортируется из России, то окажется, что «Белорус» в среднем наполовину российский. Это – по сути. По документам же, точнее, по вольному их трактованию, этот трактор воспринимается как «союзный», то как и вовсе иностранный, ничем не отличающийся от John Deere’а или New Holland.
Хотя, в иностранной технике (то есть не собранной в Беларуси) российских комплектующих – 0%. И каждая покупка в России John Deere’а – это неполученный доход для российских же предприятий, не говоря уже о союзниках из Минска. Кто виноват и что делать?
Визитная карточка Беларуси: надёжный, мощный, недорогой в принципе и дешёвый в обслуживании – работает трактор «Беларус» так же безотказно, как один из символов России – автомат Калашникова. Технологии, впрочем, в обоих случаях шагнули далеко вперёд. И сегодня наша техника мало уступает другим мировым брендам. Но энергонасыщенная техника, то есть самые современные мощные тракторы вплоть до роботизированных – не главный приоритет МТЗ. Спрос рождает предложение, а массовый спрос на главном рынке сбыта, по-прежнему, легендарная 82.
О том, как важен российский рынок для белорусского завода, в последние годы говорили экономисты и производственники всех уровней. Реже спрашивают конструкторов: кажется, что их работа просто придумывать новую технику. Но как раз на этапе конструирования начинается философия белорусско-российского трактора.
Поясним про «без натяжек» – в отчётность завышенные цифры никто не вносит. Просто, если придуманный Андреем Стасилевичем трактор собирается в России, то белорусские комплектующие заменяют на местные – так уровень «российскости» «Белоруса» вырастает до 80%. И если логика экспортной сборки из чужих комплектующих в целом понятна, то почему завод в Минске не переходит полностью на своё? Генеральный конструктор МТЗ делает шаг в сторону логики финансовой.
Андрей Стасилевич, генеральный конструктор Минского тракторного завода: «Есть элементы сложные, высокотехнологичные, освоение которых для небольших объёмов в Беларуси невыгодно. Поэтому эти элементы нужно везти либо из России, либо из любой другой страны. Это топливная аппаратура, электроника сложная, система доочистки для двигателей высоких экологических классов».
И тут у генконструктора и репортёра рождается спор – в прошлом году в России купили чуть более 12 тысяч тракторов «Белорус». Из них доля простой и недорогой техники (как та самая 82-ка) стремится к 100%. Просто потому, что аграрные технологии нашей соседки от наших заметно отстают. Неужели за десятилетия создания плюс-минус одного и того же трактора нельзя было построить рядом с главным заводом предприятия, которые делали бы для МТЗ белорусские комплектующие? Ответ: если бы решение принималось только из финансовой выгоды, это бы сделали давно. Но Беларусь и Россия – это не только экономика. Это ведь дружба, которая денег уж точно дороже.
То есть завод в Минске, выстраивая свою стратегию, учитывает потребности восточного партнёра. В подтверждение – новость из разряда инсайдов: в июле 2017 года на совещании у Президента обсуждалась идея создания белорусского трактора с шарнирно-сочленённой или «ломающейся» рамой. Задача была – вытеснить с общего рынка Союзного государства европейских и американских конкурентов. И вроде решение было принято, но трактора такого пока у нас нет. На это есть ряд причин, но одна из них – забота о российском «Кировце», который занервничал, узнав, что Минск собирается входить в его сегмент техники. Зачем создавать напряжение между партнёрами? Подумали в Минске.
Вернёмся к трактору с классической компоновкой. Который минимум на 50%, напомним, российский. Следовательно, если «Белорус» будет участвовать в российских госзакупках и субсидироваться российскими банками как «свой», от этого выиграют предприятия обеих стран. Логика вроде безупречная, но Россия большая и толкование бизнеса у разных её субъектов неоднозначное.
Александр Казакевич, и.о. заместителя генерального директора Минского тракторного завода по маркетингу: «В ряде регионов на уровне губернаторов работа выстроена достаточно неплохо, есть понимание и совместные проекты. Однако вместе с тем, нам бы хотелось, чтобы эти тенденции, которые у нас есть на региональном уровне, они бы повторялись и масштабировались на уровень федеральный».
Поясним: есть в одной области губернатор, который заинтересован в хорошей технике – он работает с МТЗ. В соседней области губернатор другой, туда МТЗ не пускают. Почему? Вопрос оставим без ответа… Но раз отношение к «Белорусу» как к своему, в принципе, возможно, значит возможность отношения к нему как к чужому – это вольное толкование неконкретных договорённостей между странами. То есть мало громко заявить «У нас общий рынок!», нужно проработать механизм доступа к нему, чтобы ни у кого не было своего трактования документов, подписанных президентами.
Пример личный: просьба к коллегам-журналистам из Новосибирска записать интервью в их городе была удовлетворена за несколько часов с формулировкой: «Конечно, мы же братские народы!». Аналогичные запросы коллегам из других регионов порой выходят на уровень, а «сколько заплатите?» или просто слышишь «нет». Хотя, вроде занимаемся общим делом: в нашем случае – информационной безопасностью, в случае с тракторами – безопасностью экономической.
Дмитрий Белайц, председатель Совета товаропроводящей сети МТЗ в России: «Сегодня мы, признав белорусский трактор, белорусский МАЗ своим, российским, союзным, мы помогаем, прежде всего, себе. В том же тракторе John Deere, в Scania и в других автомобилях и спецтехнике нет российского железа и российских комплектующих. Вместе с тем они обслуживаются и работают в России. Это неправильно, мы должны бороться за рынок».
И вроде, как на высшем и на высоком уровнях с тезисом «мы должны вместе бороться за наш общий рынок» согласны в обеих странах. Но если чуть ниже – появляются варианты. То трактор исключительно белорусский, пусть и из российских деталей, то молоко и колбаса не российские, то ещё чего. Опять же – решения между официальными Минском и Москвой приняты. Но, возможно, не утверждены единые механизмы, как эти решения исполнять. Жаль. Ведь наши конструкторы, придумывая белорусский трактор, держат в уме то, смогут ли российские заводы продать достаточно комплектующих, чтобы не уйти в минус.
«Более глубокую интеграцию», о которой в последнее время много разговоров, промышленники поддерживают. Лишь бы была она чёткой и понятной для всех. И без вольных трактовок. Как, например, никто не спорит, что наш трактор – хороший. Но под словом «наш» в Минске имеют в виду «союзный», остальное – детали. А у соседей слово «наш» трактуется по-разному – смотря какой контекст. 8 декабря межгосударственное слово «наш», вероятно, будет уточнено и приведено к единому толкованию.
Подписывайтесь на нас в Telegram