В четвёрг своё 80-летие отметил Национальный художественный музей. Думаю, мало кто из белорусов хоть раз в жизни не бывал в знаменитом здании с колоннадой в самом центре Минска.

В четвёрг своё 80-летие отметил Национальный художественный музей. Думаю, мало кто из белорусов хоть раз в жизни не бывал в знаменитом здании с колоннадой в самом центре Минска.

А с чем для вас ассоциируется этот музей? Уверен, сразу назовут шедевры живописи, графики, скульптуры. Хорошо. Тогда вспомните, с чего начинается первый зал постоянной экспозиции?  Сервиз «Собственный», созданный в 18 веке для императрицы Елизаветы Петровны – самый ранний образец русского фарфора в отечественном собрании. 

Сегодня декоративно-прикладное искусство хранят в разных коллекциях. А в 1939 под ДПИ выделили особый отдел – художественной промышленности. В годы Великой Отечественной войны он пострадал больше других – ничего не найдено. Включая эталонную коллекцию Слуцких поясов. 

«Беларусь Советская», словно Золушка на балу, вокруг декоративной вазы «танцует» экспозиция картин. Это сегодня эталон искусства соцреализма. А в 1955 арт-объект забраковали на декадную выставку в Москве. Мол, с изъянами. Угол наклона фаянсового корпуса почти как у Пизанской башни. 

Надежда Усова, научный сотрудник Национального художественного музея Беларуси: «Один из критериев – уникальность. Эта ваза единственная, как и ваза «Бульба». Других таких нет. Один экземпляр – всё!»

Автор шедевра – Николай Михолап. 80 лет назад возглавил первую в стране галерею с отделами живописи, графики, скульптуры. Прикладного искусства – отдельным постановлением. Художник-керамист убедил Совет народных комиссаров, что зеркало – это не только отражающая поверхность. 

Елена Карпенко, заведующая отделом Национального художественного музея Беларуси: «По аналогам, по обработке тыльной стороны, по кованым гвоздям, по деревянным соединениям, полностью соответствует традиции последней четверти 18 века. 95%, что это Уречье».

Единственный экземпляр изделия всемирно известной мануфактуры Радзивиллов в стенах музея – спрятан в запаснике. До 1941 года фонд включал 30 предметов уречского стекла. Вспоминают также французский гобелен 18 века. Возможно, аналог первой шпалеры приобрели в 1973.        

Наталья Сычёва, научный сотрудник музея «Дом Ваньковичей»: «Обюссоновская – это мануфактура королевская. Значит, лилия должна быть, имя мастера должно быть, год создания. Стали обследовать, оказалось, нижний край, очень искусстно, но пришит».

О чём ходят слухи, даже между сотрудниками? Оказывается, с 70-ых в музее есть ещё один Обюссон, со всадником. Сплетение нитей никогда не выставляли. Дескать, много утрат, сложно реставрировать. Среди предметов гордости первого собрания были 18 кавказских ковров.        

«Me fecite Slucicae (меня сделал Слуцк)» читают сегодня на голове полного пояса: раннего, второй половины 18 века. Купили в 2015. До того почти 70 лет в музее говорили «у нас только фрагменты». От довоенной коллекции златотканых шедевров, спрятанных Михолапом и Аладой, остались лишь 22 фотографии. Экспонаты разыскивает Интерпол.

В июне 41 никаких приказов об эвакуации картинной галереи не поступало. Слуцкие пояса положили в поленницу на заднем дворе. Верили. Около четырёх тысяч раритетов – невосполнимая утрата. 51 единица хранения, лишь обстановка Синей спальни Александра II в Зимнем дворце. 

Светлана Строгина, заведующая музеем В.К. Бялыницкого-Бирули: «Вся мебель, которая представлена в нашей экспозиции, она мемориальная – с дачи «Чайка» Тверской области. Замечательные канделябры. Художники использовали. Например, как Станислав Юлианович Жуковский, в своей работе Настурции». 

За столом из красного дерева у Бялыницкого-Бирули могли засиживаться Константин Коровин и звезда старого МХАТа, актриса Ольга Книппер-Чехова (вдова писателя). 60 лет всматривались в персидские лаки эксперты в области прикладного искусства Востока. Теперь готовы сказать.

Елена Сенькевич, научный сотрудник Национального художественного музея Беларуси: «Сделан этот футляр был и расписан в 1169 году Хиджры, что соответствует современному календарю – это 1755-56 год. «Зе бад-е Мухамад Али Ашфар аст» – такая подпись художника Али Ашпара».

Де-факто единственный зал в музее, где почти всё начинается с латинского deco. «Украшать» буквальная роль китайских сервизов. 15 предметов в «потерянной» коллекции. С конца 1940 в музейных экспедициях во главе с директором, искусствоведом Еленой Аладовой спасали, что могли. 

Уникальное явление в декоративном искусстве – соломенные Царские врата. Эти конца 18 века. Из церкви под ныне «Культурной столицей» страны – Пинском. В мире сохранилось лишь три экземпляра. 200 изделий белорусских ткачих исчезли с отделом художественной промышленности. 

Наталья Калашник, научный сотрудник Национального художественного музея Беларуси: «Нужно, чтобы было сухо, прежде всего. Потому что начинаются потом всякоразные процессы не совсем приятные. Очень красивая такая резьба барочная. Она выполнена в стилистике 18 века, хотя сделана сама вещь в 18 веке».

Помещение, которое не найти ни на одной общедоступной схеме. В сейфе хранят артефакты из драгметаллов. Оклад – к иконе из Несвижа. Сегодня в музее около восьми тысяч образцов ДПИ. Краковская «Postille...» 1575 года из Троицкого костёла в Глубоком 35 лет ждала реставратора-переплётчика.  

Андрей Крапивка, художник-реставратор: «Не меньше, чем полтора года. Это по сути два тома, сшитые в один. Качественно отпечатана. Здесь больше сотни гравюр. Мастерски выполнены. Можно без текста всё понять».

«Лечат» книги здесь под звуки хронометров. «Часы каминные» находим в «Описи музейных ценностей увезённых гитлеровцами в Германию…» или же уничтоженных. В 1941 грабили галерею части СС. Правда, после каких-то мародёров-минчан. Унесли куда-то шкатулки палехских мастеров. 

Елена Карпенко, заведующая отделом Национального художественного музея Беларуси: «Мне бы не хотелось называть цифры. Но мы знаем, что пояс Слуцкой мануфактуры для Слуцкого же музея был оценён в своё время в 80 тысяч долларов. Данное произведение не может стоить меньше».

В Национальном художественном шедевр Уречской мануфактуры на временном хранении. Владелец готов расстаться с артефактом. Сейчас музей ищет спонсоров, чтобы для всех в этом «времени втянутом в раму» отразилась также метка «Ф.К.С.Р» («Фабрика княжеская Слуцкая Радзивилловская»). Пояс начала 19 века на закупку. Аналоги были здесь 80 лет назад.         

Подписывайтесь на нас в Telegram