Перед маской польской жестокости и бесчеловечности – тысячи реальных людей. Людей, для которых все то, что сейчас происходит вдоль границы, – их жизнь. Из этих будней и таких жутких и похожих на войну, как минувший вторник, и таких спокойных, как эти выходные, складывается их жизнь, а вернее – ожидание лучшей жизни. В этих буднях есть время переживаниям, радости, бытовым хлопотам, заботе о детях и надежде.
Отгороженные углы, имитация хоть какого-то личного пространства, попытка отгородить свою семью от всех остальных. Это то, что сейчас происходит в кризисном центре. Люди поняли, что придется ждать не день и не два. Если хотеть разобраться, кто такие беженцы, начинаешь смотреть на людей совсем по-другому. Эти девочки в маминых туфлях, такие же, как у нас дома: балуются, наряжаются, любят сладкое.
Поговорив с десятками семей, история этой, наверное, самая повторяющаяся. Молодая 23-летняя мама, три маленьких дочки, она говорит: «Я просто хочу для них лучшего будущего. Могло ли оно быть в Ираке – большой вопрос». Дома, скажет она, никогда не было спокойно.
Это Лида, Эла и Дниа. И первое, что скажет Дниа: «Вашему маникюру три недели – надо переделать». Так и есть. А потом покажет свои работы – мастер, она говорит, что нет какой-то конкретной страны, «куда она хотела бы попасть» – просто туда, где откроет свой кабинет и не будет бояться, что завтра в государстве все поменяется.
Они все непохожи сейчас на себя прежних. Пока не увидишь – не понимаешь, что самое страшное в слове «беженец». Это лишение вас вообще любого социального статуса. И получается: вчера ты был профессионалом в чем-то или учился чему-то, выступал за кого-то, был кем-то. И буквально за две недели ты становишься никем – просто человеком в грязной одежде, который пытается выжить. А видео с этим ребенком облетело все новостные каналы мира. Это ему в глаза попал польский газ. Мама – женщину зовут Таба – говорит, что еще сутки сын спал, редко приходя в сознание – помогли белорусские медики. А это Ахмад – мама Табы. Высокий сахар, давление – ну как человек в 70 лет может переносить такие условия? И неужели, скажет Таба, кто-то бы на это пошел, зная, что так получится. Да, белорусы делают все возможно. «Безопасностью беженцев» здесь называются все процессы – и покормить, и вылечить, и разместить, но в любом случае этого будет мало…
Не только физический дискомфорт. И условия, и статус беженца многие здесь переживают очень тяжело психологически. Журналисты старались в первые дни привозить то, чего не хватало. Влажные салфетки, конфеты, сигареты были нужны. Многие принимали с благодарностью.
Когда такое видишь не раз и не два, понимаешь всю трагедию положения «заложников ситуации». Решить вопрос которых невозможно не то что в одиночку – силами даже одной страны! И гораздо понятнее становится смысл фразы, может, действительно лучше жить по принципу: где родился – там и пригодился? И что делать, если там, где ты родился, пригодиться могут только войны. Вот и возникает вопрос: гуманитарный кризис – это больше про политику или все-таки людей? Вот этих людей.
Подписывайтесь на нас в Telegram