Фермер Михаил Шляпников из деревни Колионово – это в Егорьевском районе Подмосковья – деньги, отложенные именно на трактор «Беларус», сейчас вынужден тратить на адвокатов.
Местная прокуратура обвиняет фермера в том, что его «действия представляют угрозу для единства платёжной системы России и дезориентируют население в условиях экономического кризиса». В чём же суть этого ЧП районного масштаба?
О таких, как Михаил Шляпников, местные власти маленьких городов и районов обычно говорят «неудобный гражданин». Приехал из столицы, развёл хозяйство, а заодно и бурную деятельность вокруг. Маленькая заброшенная деревня Колионово в Подмосковье стала для Шляпникова местом, куда он вначале ехал доживать – врачи поставили ему смертельный диагноз. Потом, когда справился, решил здесь жить долго. Первым делом посадил вишнёвый сад. Занялся фермерством и стал строить дом. Пока строил, обратил внимание на местную заброшенную больницу. Захотел и её восстановить, чтобы местным, а в деревне всего пять бабушек и дедушка, было, где давление померить. О чём и сообщил в местную администрацию. Там фермеру напомнили о нормативах Минздрава: жителей в деревне слишком мало, чтобы тратиться. И послали… за 50 километров к врачу в районный центр.
Михаил Шляпников, фермер: «Мы даже провели сход деревенский, чтобы оставили эту больницу. Но было жестокое указание, её стали растаскивать и разворовывать: оборудование, сантехника. Я не говорю про холодильники и телевизоры, кровати, матрасы, трубы вырывали. Ну зачем больничный унитаз было вырывать? Абсурд какой-то выходит».
То, что тратить на больнцу Шляпников готов свои деньги, в администрации в рассчёт не приняли. Решили: то, что от неё осталось, лучше снести. Такой ответ Шляпников посчитал неразумным и тоже придумал постановление. Ни одного чиновника из муниципалитета без справки из психдиспансера к себе в хозяйство не пускать. Он установил свой порядок: к справке любой гость из района должен был приложить флюорографию, заявку на визит подать в письменном виде, причём строго в понедельник с 11 до 12. И иметь в виду, что хозяин фермы берёт неделю на рассмотрение пакета документов. И, естественно, оставляет за собой право отказа. Схема работы, говорит, для чиновников – привычная. У них же и подсмотренная.
Михаил Шляпников, фермер: «Через неделю-две-три, действительно, везут всю эту кучу документов. Почему там приёмный день назначили – у нас в этот день автолавка приезжала. И все старухи, весь народ собирается, чтоб не я там один издевался, а весь народ, везли кучу бумаг».
Снова Шляпников отличился во время лесных пожаров, которые накрыли Россию, и Подмосковье в том числе, пять лет назад. Фермер устроил в Колионово перевалочный пункт, где хранил вещи и продукты для пожарных, волонтёров и пострадавших. В день в деревню приезжали до сорока машин с грузом. Вслед за ними и журналисты: и российские, и иностранные. Потом даже послы иностранных государств. Со Шри-Ланкой, например, у Колионово, заключён вечный договор о ненападении. Ну, какому начальству это понравится, что когда-то неприметную деревню фермер превратил в бойкое место? Говорили, ну как же это можно, без согласований и подготовки? Вскоре у Шляпникова зазвонил телефон: с предложением из района – поменьше активности в обмен на больницу.
Михаил Шляпников, фермер: «Обещали больницу? Ну да, взамен много чего обещали: и грамоты обещали, и в депутаты, мол, приходи, и больницу».
Шляпников согласился только на последнее. Сегодня в больнице в Колионово перекрыта крыша. Кое-где удалось поменять окна. Строится баня. Сейчас, правда, дело немного затормозилось. Экономический кризис в стране, который начался в 2014 году, ударил и по фермеру. Из-за повышения цен у поставщиков и покупателей просто не оказалось свободных денег. Выручку иногда приходилось ждать по несколько месяцев, а скот-то кормить надо каждый день. Но русская деревня, может, и погибает, но не сдаётся. Шляпников нашёл выход из ситуации. Он недостающие дензнаки просто… придумал. Чтоб не биться об заклад и не выписывать векселей, фермер заказал в типографии долговые расписки, напоминающие банкноты. Назвал их «колионами». Действуют они только в его частном хозяйстве и даются как аванс для покупателей его будущей продукции. У «колионов» есть номинал, курс не эфемерный, а по-настоящему натуральный.
Михаил Шляпников, фермер: «Вот это ведро картошки, это, допустим, пять яиц, 10 «колионов» – кубометр дров, к примеру, 50 «колионов» – это гусь, 60 «колионов» – новогодняя ёлка».
Шляпников утверждает: «колионам» не грозит ни кризис, ни дефолт. Куриное яйцо, до страусиного за ночь не вырастет, а картошка не станет горохом. Если заказал покупатель тонну овощей, значит, осенью он тонну и получит. В случае неурожая Михаил ручается вернуть деньги либо рассчитаться по бартеру.
Михаил Шляпников, фермер: «Здесь нет в них капиталистического ничего. В них нет войны, в них нет коррупции, в них нет растовщической банковской ставки, в них нет безумных амбициозных проектов. Из этого получилась очень твёрдая и очень настоящая валюта».
Кстати, «колионы» и напоминают по цвету советские деньги: только без идеологической символики и водяных знаков. Защищены честным словом фермера, его трудом и потом. Единственное, что роднит колион с деньгами – это то, что их можно заработать. Михаил нуждается в волонтёрской помощи. А за это он готов предложить любой свой товар. Но оказалось, не только за «колионами» едут сейчас в деревню со всей России.
Игорь Чернобровкин, волонтёр: «Люди в Москве, соскучившись по живому делу, приезжают сюда и готовы на всё: готовы копать яму с докторскими степенями, готовы колоть дрова».
Но о новой формуле «колион»-товар-«колион» скоро узнали в прокуратуре. Теперь Шляпникова обвиняют в том, что он чуть ли не обрушил финансовую мощь России: его «колионы» угрожают безопасности банковской системы. Районный суд принял решение оборот доморощенной сельской валюты запретить.
Антон Матюшенко, адвокат: «Колионы» не заменяют наши рубли российские. Денежная масса рублей измеряется в триллионах, около семи триллионов, а у нас Михаил выпустил около 20 тысяч «колионов». Ну, 20 тысяч и триллионы – это несопоставимые вещи. Это как ложка дёгтя в бочке мёда. Мы её просто не почувствуем, как можно говорить о какой то угрозе».
Для Шляпникова такое решение суда тоже непонятно. Колионы, повторяет, не деньги вовсе, а что-то вроде накопительных бонусных карт, которые раздают клиентам, чтобы привлечь их к какой-то торговой сети. Это всё равно, что судить за деньги из игрушечной монополии. Там ведь скупают не лук да картошку, а заводы и целые города. Местная администрация ситуацию не коментирует. У них вообще фамилия Шляпникова, кажется, вызывает аллергию.
Юристы говорят: ошибка «колионера» как раз в том, что он придумал своим деньгам номинал. Писал бы расписки от руки – проблем бы не было. К счастью для фермера, судебное производство не подразумевает уголовного или какого-то другого преследования. Банкноты, вероятно, придётся просто уничтожить. Но Шляпников за каждый свой «колион» намерен биться в высших инстанциях. На решение районного суда уже готова апелляция. На неё потрачены деньги, которые фермер копил на новый трактор «Беларус». Система товарообмена, говорит Михаил, будет действовать, как ни крути. Вместо цветных бумажек, приводит пример, когда нет денег, а надо работать, можно использовать всё, что угодно: хоть кирпичи, хоть, как это в основном и принято в России, бутылку водки. Хотя бы ради вишнёвого сада, который должен, и, похоже, всё равно будет расти в отдельно взятом маленьком российском Колионово.
Подписывайтесь на нас в Telegram