30 апреля в Национальном художественном музее в так называемом Зале Радзивиллов выставили четыре Слуцких пояса. На экспозицию ценные экспонаты мы получили из Львовского исторического музея.
Львов на проводе

30 апреля в Национальном художественном музее в так называемом Зале Радзивиллов выставили четыре Слуцких пояса. На экспозицию ценные экспонаты мы получили из Львовского исторического музея.

Это очередной этап Государственной программы по возвращению и возрождению утраченных технологий Слуцких мастеров.

Город «Червоной руты»: здесь написана, здесь спета… впервые. Да и штамп у Львова «цветущий». «Флоренция Востока» – говорят о столице Галичины, чьё «сердце» – древний Рынок. На этой площади повернулась судьба когда-то нашей общей Речи Посполитой.

Мария Гуль, заведующая отделом Львовского исторического музея: «Надежды короля Яна III Собеского не оправдались. Отзвук тех событий мы чувствуем и сегодня: нас разделили на Восток и Запад и никак не могут объединить».

В 1686 году этот мир назовут «Вечным». Под сводами Тронного зала львовского Дворца Корнякта левый берег Украины навсегда отдалится от правого. В красках о тех событиях напишет Илья Репин. Помните «Запорожцев» классика? Эскиз к полотну сейчас – в Национальном художественном музее Беларуси.

Тарас Рак, научный сотрудник музея оружия «Арсенал: «Князь Радзивилл в 1775 году выкупил их (не знаю, за какие деньги) и вывез в Несвиж. После очередного раздела Речи Постолитой пушки попали в Россию. Тогда же на них появились метки: «15 пудов», «36 фунтов». Как говорится, “учтено и взвешено”».

О том, что эти орудия защищали бастионы Несвижского замка в городском «Арсенале», не задумывались. Да и зачем: на стволах-то герб Львова! Лишь заглянув (по нашей просьбе) в ещё довоенные описи музея – «Действительно! В дар от белорусских магнатов». Из бронзы пушки отлил ровно 470 лет назад мастер Леонард Гирле.

Ирина Качур, кандидат исторических наук: «Сия книга принадлежит монастырю Жировицкому» – независимо от того, были оправлены в кожу либо пергамент, они имеют внизу такие наклейки с номерами. Сюда издания попали не известным нам путём».

В научной библиотеке Стефаника «редких» сегодня почти полмиллиона корешков. На адрес бывшего «Народного дома» после войны старые переплёты свозили из уже «народных» усадеб Западной Украины. Есть с автографами Огинских, Радзивиллов. «Запасы» разбирают до сих пор. Недавно в библиотеке завершили обработку «Брестской библии» 1563 года. Во всём мире осталось около 10 экземпляров.

Впрочем, «белорусских» следов во Львове достаточно. Не проходите мимо Национального музея. Это ажурное здание в районе местной «клюмбы». Так в народе называют проспект Свободы. Здесь век назад произошёл «сговор трёх археологов». Точнее, события разворачивались в сегодня недоступном особняке на улице Драгоманова.

Игорь Кожан, директор Национального музея им. Андрея Шептицкого: «Это Франциск Скорина! Наша коллекция его книг считается одной из самых больших. Среди известных! Также мы имеем значительное собрание Слуцких поясов, уникальных, купленных митрополитом Шептицким».

Документы купли-продажи найдены. Так что – без претензий. В 1907 году не стало археолога Генрика Татура. Его коллекцию сегодня считают первым минским музеем. Вдова решила пустить всё с молотка (вопреки воле покойного оставить «прошлое» родному городу). Спасать собранное взялись коллеги – археолог Иван Луцкевич (создатель Белорусского музея в Вильно) и этот человек с портрета – Илларион Свентицкий.

Это случилось в мае 1911 года. На одной из аллей Стрийского парка встретились Тётка и Илларион Свентицкий. Был ли это роман?.. Вряд ли! Позже знаменитый коллекционер в своих мемуарах напишет: «Слушали трели соловьёв и вкушали белорусскую колбаску».

Он называл её «курсистка-нигилистка». На львовскую землю Алоиза Пашкевич ступит пятью годами ранее. Белорусская поэтесса-революционерка скрывалась в тогда австрийском Лемберге от «царской охранки». В столице Галичины Тётка пытается… и поступает на философский факультет местного университета. Сегодня она – среди самых именитых выпускников.

Ольга Сидун, заведующая сектором Национальной научной библиотеки им. Василия Стефаника: «Есть на книге собственноручный автограф Свентицкого «Жовква». И только это может нам помочь предположить, что он способствовал её изданию здесь».

Причём не одному. В жолковской типографии под Львовом выйдут сборники Тётки (тираж неизвестен): легальный «Скрыпка беларуская» и нелегальный «Хрэст на свабоду». Да и сам Илларион Свентицкий печатался. Великий украинский учёный-славист никогда не забывал, чей прадед – белорус! И чья оригинальная фамилия Святицкий.

Игорь Кожан, директор Национального музея им. Андрея Шептицкого: «Свентицкий ездил и в Петербург, и в Москву, в Вильно, Минск, где были приобретены те либо иные вещи. Шёл разговор даже создать во Львове при Национальном музее белорусских отделов».

Говорят, экспонаты для них перевозили «за кордон», в австрийский Лемберг, нелегально. На крестьянских телегах, прикрыв строительным кирпичом. В этом был тот самый «сговор трёх археологов». Думали, что со временем во Львове появится первый Белорусский музей за границей. Пока же «Книги Царств» Скорины выставляют здесь в залах украинского народного искусства. Отчего – не ясно!.. За дверями этого дома – Этнографического музея с львовской «Статуей Свободы» на фасаде – также есть Слуцкие пояса.

Сергей Куликов, староста Белорусской общины Львовской области: «Раньше было 11800. По последней переписи зачислено, записались белорусами 5700 человек. Из них 5 тысяч живёт во Львове. Надо сказать, наша диаспора – это высокообразованная диаспора».

В середине XVII века во Львов из Гродно пришёл с горбушкой хлеба Михаил Слёзка. Став на «тэренах» (окраинах) крупнейшим типографом. Но, сродни Скорине, здесь только такой же «наш» Иван Фёдоров. Правда, надпись у памятника первопечатнику Украины гласит: «друкар московит». Здесь в 1574 году он издал своего «Апостола». Сегодня у ног Фёдорова встречаются львовские букинисты.

Сколько львов во Львове? И спрашивать не стоит. Цифры варьируются от 300 до 5 тысяч. Жизнь в этом «городе проводов» неспешна. Даже трамваи уступают дорогу пешеходам. Особенно в районе улицы Памво Беринды – печатника, в чьём львовском «Лексиконе…» начала XVII века уже значилось «ў» (нескладовае).

Подписывайтесь на нас в Telegram