Смиловичи – небольшой посёлок под Минском – и подарил когда-то Парижу «диковинного Хаима», как Витебск – Шагала.
Глаза – карие, как у Сутина. Нос – длинный, картошкой – тоже от дяди. Но (улыбается племянник) шевелюра…. Да и Кеннет Грогер не художник – профессор. Преподаёт английский японским студентам. А на каникулах собирает фамильное досье. Для фильма о знаменитом предке.
Кеннет Грогер, внучатый племянник Хаима Сутина: «Пространство Сутина» есть и в Вильнюсе, и в Париже. Но именно здесь, в Смиловичах, то место, где он родился, боролся, страдал. Фигура дяди Хаима со временем обросла мифами. Нравится находить корни правды, корни лжи. Получается истинная история».
Наконец остановка в смиловичской экспозиции Сутина. Первом в Европе музее мэтра «парижской школы». Две комнаты – жизнь художника «до» и «после» эмиграции 1913 года. И здесь заокеанский племянник впервые слышит об Эмэ – дочери Хаима. Правда, сам гений французскую кровь так и не признал. Впрочем, как и не летели приветы из Парижа родным в Смиловичи. Писать письма художник не любил.
Тринадцать деревянных ложек, по сути, – тринадцать ртов семьи Сутиных. Папа, мама и дети собирались каждый вечер за скудным столом. Правда, до сих пор искусствоведам известны не все имена братьев и сестёр «безумного Хаима».
На вершине семейного древа бабушка Кеннета – старшая сестра Сутина. Уехала в Нью-Йорк ещё до войны. В Смиловичах Грогер услышит легенду: мол, Сутин ещё в нулевых прошлого века написал портрет Мэри. Куда исчез? Ответа нет.
Кеннет Грогер, внучатый племянник Хаима Сутина: «Да, мы любим его за безумство, в хорошем смысле этого слова. Впрочем, это черта всех Сутиных: лёгкий диссонанс с окружающим миром».
Прогулка на прощание. К руинам дворца Ваньковичей. Эти аллеи помнят Сутина. По местным преданиям, смиловичский барин одним из первых рассмотрел талант. Подарил бедному Хаиму набор красок.
Глаза – карие, как у Сутина. Нос – длинный, картошкой – тоже от дяди. Но (улыбается племянник) шевелюра…. Да и Кеннет Грогер не художник – профессор. Преподаёт английский японским студентам. А на каникулах собирает фамильное досье. Для фильма о знаменитом предке.
Кеннет Грогер, внучатый племянник Хаима Сутина: «Пространство Сутина» есть и в Вильнюсе, и в Париже. Но именно здесь, в Смиловичах, то место, где он родился, боролся, страдал. Фигура дяди Хаима со временем обросла мифами. Нравится находить корни правды, корни лжи. Получается истинная история».
Наконец остановка в смиловичской экспозиции Сутина. Первом в Европе музее мэтра «парижской школы». Две комнаты – жизнь художника «до» и «после» эмиграции 1913 года. И здесь заокеанский племянник впервые слышит об Эмэ – дочери Хаима. Правда, сам гений французскую кровь так и не признал. Впрочем, как и не летели приветы из Парижа родным в Смиловичи. Писать письма художник не любил.
Тринадцать деревянных ложек, по сути, – тринадцать ртов семьи Сутиных. Папа, мама и дети собирались каждый вечер за скудным столом. Правда, до сих пор искусствоведам известны не все имена братьев и сестёр «безумного Хаима».
На вершине семейного древа бабушка Кеннета – старшая сестра Сутина. Уехала в Нью-Йорк ещё до войны. В Смиловичах Грогер услышит легенду: мол, Сутин ещё в нулевых прошлого века написал портрет Мэри. Куда исчез? Ответа нет.
Кеннет Грогер, внучатый племянник Хаима Сутина: «Да, мы любим его за безумство, в хорошем смысле этого слова. Впрочем, это черта всех Сутиных: лёгкий диссонанс с окружающим миром».
Прогулка на прощание. К руинам дворца Ваньковичей. Эти аллеи помнят Сутина. По местным преданиям, смиловичский барин одним из первых рассмотрел талант. Подарил бедному Хаиму набор красок.
Подписывайтесь на нас в Telegram