Двадцать лет назад, всесоюзный эфир, лебединые «па». Для миллионов балет Чайковского на экране в те дни означал: не стало очередного генсека. Либо произошло что-то не менее серьёзное. Впрочем, на Западе в сознании так и отложилось: под танец маленьких лебедей на улицы Москвы непременно выводят танки.
Юрий Троян, народный артист БССР: «Нужна была какая-то спокойная, релаксирующая заставка. Ситуация немножко подвела знаменитый балет, но балет не подвёл ситуацию. Он всё-таки ту функцию, которую на него возложили, исполнил. И я, например, в этот день с удовольствием посмотрел «Лебединое озеро».
19 августа, шесть утра, власть в стране берёт самопровозглашённый Госкомитет по чрезвычайному положению. Во главе ГКЧП – вице-президент СССР Геннадий Янаев, кроме него в составе комитета ещё восемь человек. Это лица союзного правительства, верхушка армии, КГБ. Позже, на латиноамериканский манер их назовут «хунтой». Но пока народ в растерянности. Повод к введению в стране чрезвычайного положения после череды смертей руководителей, вполне правдоподобный: тяжело заболел Горбачёв. Впрочем, высшие чиновники союзных республик всё поняли сразу.
Анатолий Малофеев, в 1991 г. ‑ Первый секретарь ЦК Коммунистической партии Беларуси: «Это был крик их души. Они, понимаете, хотели сохранить страну, но они не ведали того, что поздно уже. Сохранить подобными методами «это» нельзя было. Остывающее тело страны должно было идти по пути реформирования».
Тем временем президент Горбачёв блокирован на даче в крымском Форосе. Правда, сейчас многие уверены: Михаил Сергеевич просто подыграл. Пустые прилавки, Кавказ в огне, прибалтийские республики уходят. На 20 августа назначено подписание нового Союзного договора. Правда, уже не 15, а только 9 республик. И тут грянул ГКЧП. И если многие коммунисты старой закалки усматривали в происходящем попытку сохранить СССР, у людей более свежих взглядов сомнений не возникало.
Александр Столяров, в 1991 г. ‑ председатель Гостелерадио БССР: «Это была провокация, сто процентов, которая позволила разобраться и с Советским Союзом, как таковым, и с Коммунистической партией Советского Союза. Всё таки ‑ это сила. Это восемнадцать миллионов на тот момент».
Александр Столяров – последний председатель Гостелерадио БССР, в то время национальные эфиры координировались именно из Москвы. И 19 августа было приказано – перейти на московскую частоту. Минская студия замерла в ожидании, и на приёмах материала не верила своим глазам.
Для советских граждан такое ‑ нонсенс. Обычно танки в городе ‑ лишь на парадах. Тем не менее, президент РСФСР Ельцин, так и не блокированный в своей резиденции в Архангельском, экстренно приехал в Москву и возглавил сопротивление. Шаг смелый: ведь в союзной столице ‑ пятнадцать тысяч военных и бронетехника. Эта сила могла смести защитников Верховного Совета в считанные минуты. Но приказ о штурме так и не прозвучал.
Посылы ввести бронетехнику, говорят, были. Но белорусские «верхи» решили: будем действовать, как власти… Ленинграда. Мэр города трёх революций, Анатолий Собчак, поддержал Ельцина и танки не ввёл. Минск поступил так же. И если города хотя бы так боролись, телеканалы показывали одно и то же.
Первыми ГКЧП берёт под особый контроль телефон, телеграф, радио, телевидение. Остаются газеты. И здесь, казалось бы, повезло. Понедельник (то самое ‑ 19 августа) у печатных большинства из них ‑ выходной. Правда, уже 20 августа в Беларуси сразу два издания громят путчистов. Вернее, одно из них ‑ «Знамя юности» ‑ только попыталось. Но номер в «тираж» так и не прошёл. Вечером в типографию позвонили из ЦК партии. Печатным словом за себя и коллег ударила «Народная газета». Её офис в те дни располагался в Доме правительства. Нашумевшую статью «Танки не знают истины» известный и даже скандальный в те дни журналист Павел Якубович отстаивал… с гранатой в кармане. Пригрозил редактуре: «не поставите ‑ выдерну чеку».
Павел Якубович, главный редактор газеты «СБ. Беларусь сегодня»: «Никакой гранаты, естественно, не было. Была необходимость опубликовать материал. Появилась единственная, возможно, даже в Советском Союзе, статья направленная не только против ввода войск в Москву, но и против самой философии ГКЧП, против происходящего антиконституционного переворота со стороны старой номенклатуры».
Действительно, пока московская номенклатура «путчила», белорусские «вожди» выбрали тактику выжидания. Оно и понятно ‑ отпуск ведь, отсиживались на урожайных грядках.
Павел Якубович, главный редактор газеты «СБ. Беларусь сегодня»: «Правительство, как таковое, с общественной арены исчезло. Площадь Ленина, где располагался Дом правительства и все остальные, погрузились вообще в огромный летаргический сон. Бурлили страсти определённые в парламенте, но за закрытыми дверями».
Сегодня, как и в августе девяносто первого, уже бывший председатель Верховного Совета Николай Дементей – вновь на даче. Вспоминать ГКЧП, признался по телефону – здоровье не то. Вячеслав Кебич (бывший председатель правительства) – на отдыхе, вне зоны доступа, как впрочем, и 20 лет назад. Остался в столице лишь первый секретарь ЦК КПБ Анатолий Малофеев.
Анатолий Малофеев, в 1991 г. ‑ Первый секретарь ЦК Коммунистической партии Беларуси: «Пришёл на работу, в двенадцать часов дня позвонил Анатолий Иванович Лукьянов, чтобы я прибыл 21 числа, будет заседание, будет вопрос о ГКЧП».
Явка обязательна. Первый секретарь ЦК Компартии Беларуси ‑ член президиума Верховного Совета СССР. А председатель ‑ тот самый Лукьянов. Позже, по делу о «чрезвычайном положении» он отсидит целый год. А за Малофеевым так и останется штамп: «поддержал ГКЧП». Хотя сам Анатолий Александрович уверяет:
Анатолий Малофеев, в 1991 г. ‑ Первый секретарь ЦК Коммунистической партии Беларуси: «Я отказался вообще принимать участие в обсуждении и голосовании, не касаясь ГКЧП ни словом, ни полусловом. В фарсе я участвовать не собираюсь. Когда Беловежье уже свершилось, тогда всё стало понятно и ясно».
Попытка обратить реформы вспять заставила тысячи людей выйти на улицы. Советские граждане поняли ‑ от них впервые что-то зависит. Самые памятные кадры того лета: Ельцин зачитывает обращение к народу ‑ отмена всех решений ГКЧП. Клеймит «путчистов» и Верховный Совет БССР. На скорую руку.
Александр Столяров, в 1991 г. ‑ председатель Гостелерадио БССР: «Как всегда: не спешили с выводами, посидели, посмотрели, что же будет дальше, ну а потом появилась кучка смелых людей».
Павел Якубович, главный редактор газеты «СБ. Беларусь сегодня»: «Ночь после революции принадлежит мародёрам. К сожалению, так случилось и здесь. И это тоже очень большой нравственный урок, который не стоит забывать».
Три дня и две ночи – таково недолгое время ГКЧП. К 21 августа стало ясно: труднопроизносимый комитет уходит в прошлое. Армия явно не хотела стрелять в народ. Газеты печатали «Хронику смутного времени». А на вопрос о том, что было бы, случись 20 августа подписание нового союзного договора, учёные улыбаются – «История не терпит сослагательного наклонения».
Анатолий Малофеев, в 1991 г. ‑ Первый секретарь ЦК Коммунистической партии Белоруссии: «Много оценок и выводов надо, которых сегодня нет. Есть попытки всё зачеркнуть чёрным, что было в СССР. Там было много хорошего, достойного, интересного. И люди начинают понимать. Но возврата нет и быть уже не может. Да и не надо. Сегодня мы уже вписались в новый путь, в новое время».
25 августа девяносто первого года Декларацию о государственном суверенитете БССР объявили конституционном законом. Жить Советскому Союзу оставалось четыре месяца. 26 декабря в Беловежской пуще Ельцин, Шушкевич и Кравчук подписали договор о создании Содружества Независимых государств. Попытка путчем спасти СССР, как и первая постановка «Лебединого озера» в тысяча восемьсот семьдесят седьмом году, закончилась провалом.
Подписывайтесь на нас в Telegram