Памятник художнику-романтику, автору знаменитого портрета «Мицкевич на скале Аю-Даг», всё же установят. Десять лет спустя. Вечный приют бронзовый классик обретет в День рождения столицы возле своего дома-музея.
И в дождь, и в снег – в одном наряде. Кто-то заметил: «Что с ним сделается? Он же памятник!». На полигоне филиала скульптурного комбината. Здесь, у бронзового Ваньковича, «временной регистрации» набежало уже десять лет. Для сравнения, жизнь в эмиграции в Париже «мастера портрета» была вдвое меньше. Его соседи по минской площадке – совсем не современники: рыцари Средневековья, солдаты Первой мировой, революционер Ильич. Ванькович в этой галерее – единственный «от искусства», да ещё из «века чувств» – девятнадцатого.
Владимир Слободчиков, скульптор: «Набирал цвет, красоту. Видите? Даже зелень получилась так великолепно. Я убирать её не буду. Только подчищу грязные места. А так это всё останется. Именно итальянская патина».
Если одних персонажей на эти художественные задворки списало время, то он просто задержался. Сразу в столице не было места, затем – денег на установку. Наконец – меценаты нашлись. Их имена пропишут у ног классика на постаменте.
Наталья Сычева, заведующая филиалом Национального художественного музея Беларуси: «Чтобы не ездить из Малой Слепянки, два километра от города, тогда это было частенько, мог оставаться здесь гостевать, для того, что бы с утра, ещё в халате, отправиться к себе в мастерскую».
Её и сегодня видно из окон дома двоюродного брата мастера Эдварда. В самой же усадьбе почти десять лет музей семьи Ваньковичей. Без полотен, подлинных, знаменитого родственника. Есть они в Варшаве, Вильнюсе, Париже. На Родине художника – ни одного.
Алесь Мартинович, писатель: «Калі ўзяць мастацтва, нават большая несправядлівасць у параўнанні з літаратурай. Дуніна-Марцінкевіча, Багушэвіча мы ведал, мастакоў – меньш. Калі пра некаторых ішла гаворка, то іх адносілі ці-то да польскіх, ці-то, як напрыклад, Сяргея Заранку – да рускіх».
И если с памятником Ваньковичу вопрос решен – откроют в День города, то с «родовым гнездом» ещё много неясного. Один флигель восстановили на старом фундаменте. Второй, со старыми стенами, продолжает разрушаться не одно десятилетие.
Подписывайтесь на нас в Telegram