В Минске начался месяц фотографии. Казалось бы, простой щелчок. Но тем самым любой из толпы может стать частью хроники наших дней. Причём никогда не узнав об этом.
Мы на минской Комаровке, у единственного в Беларуси памятника фотографу. Он был таким ровно 175 лет назад, когда француз Луи Дагер первым сообщил: «Внимание, сейчас вылетит птичка!».
Мартин Парр, фотограф (Великобритания): «Знаменитая лондонская галерея Тейт в 2002 году всё-таки приняла фотографию как особый вид искусства. Споры «за» и «против» продолжаются. Прогнозы хорошие. Так что мы победим!».
Знакомьтесь, мистер Парр! Звезда мировой фотографии прочёл лекцию в Минске с тонким британским юмором: «мол, взял камеру – пошёл снимать… Да, что вы?!». Автор «Последнего приюта» – скандальной серии кадров 80-х – до сих пор в поисках нового визуального языка. Ведь, были же периоды готики, рококо, ар нуво в живописи. Чем светопись хуже? Просто моложе.
Людмила Хмельницкая, искусствовед (Витебск): «Итоги своих исследований, наработок и творческих экспериментов, он опубликовал ещё в 1880-х годах в петербуржском журнале «Фотограф». И надо сказать, что не был подержан столичными светилами, которые сказали: «это не может работать, никак!»
Онако даже сегодня мы пользуемся находкой нашего земляка Сигизмунда Юрковского. Правда, официально патент на «мгновенный затвор» (это позволило сократить выдержку с часов до секунд), по-прежнему числится за английскими фирмами Герри и Торнтон Пикар. Что тут говорить? Ведь сама жизнь замечательного человека из Витебска XIX столетия заняла 250 страниц лишь в XXI веке, став открытием первого минского «Месяца фотографии».
Андрей Ленкевич, организатор проекта «Месяц фотографии в Минске»: «Вельмі цяжка казаць у сур’ёз, што чалавек, які зрабіў прыгожы фотаздымак (што вельмі проста, нават з айфонам), з’яўляецца фатографам. Усё ж такі зараз патрабаванні да фатографаў абсалютна іншыя. Гэта і сур’ёзнае паглыбленне ў тэму. Гэта, канешне, прадукт – кніга, выстава».
Много ли профессиональных отечественных фотографов сейчас на слуху? Объективно, не так уж. На Западе этому учат шесть лет по университетской программе. У нас же – в лучшем случае три года техникума после 9 классов. А может, права популярный директор московского Мультимедиа Арт музея Ольга Свиблова, называя фотографию «самым демократичным из искусств»?
Юрий Иванов, фотограф: «Как вот кольца дерева показывают, так и фотография. Она может в какое-то время быть радостной, в какое-то время быть грустной, в какое-то время быть… просто никакой. У нас фотографами и фоторепортёрами рождаются».
Это его глазами увидела планета распад Советского Союза. Иванов – единственный фотокорреспондент, кто был в Вискулях в декабре 1991 года. До того на страницы влиятельного американского еженедельника Time прошла авторская «Летучка». Нашу стандартную «пятиминутка» 1987 года за океаном трактовали так: «вот она, настоящая «диктатура пролетариата». Снимок вошёл в 100 лучших фотографий мира за 10 лет.
Арнис Балкус, фотограф (Латвия): «Она будет интересна, скажем, через лет 20. Конечно, каждый может сфотографировать, но это то же самое, что каждый может писать, но не каждый может создать рассказ».
Когда-то латвийскую фотографию считали «эталоном вкуса». На всю страну звучали фамилии Бинде, Спуриса. Их эра – плёночная, аналогом которой сегодня стала «цифра». Появление такой техники, сначала дорогой профессиональной, а впоследствии относительно дешёвой потребительской, вновь привлекло к фотоделу широкие массы. И где же в этом потоке «арт» спросите вы?
Наталья Шарангович, директор Центра современных искусств: «Произошло возращение к чёрно-белому образу. И это связано с тем, что появилось огромное количество любителей, которые используют цвет. Цвет отвлекает, всё-таки это не живопись. Этот снимок был сделан ещё до того, когда Берлин разделился на Западный и Восточный, была построена стена».
Для немецкой фотографии Арно Фишер такая же знаковая личность, как в кинематографе Марлен Дидрих. Он снимал её в 64-м в Москве. Полвека спустя 140 фотографий показаны в Минске. Кстати, на закате дней мэтр традиционной светописи обратился «к цвету». Сделав часть своих зарисовок при помощи Polaroidа. Сохранность поражает.
Надежда Савченко, заведующая отделом Национального исторического музея Беларуси: «В музейных условиях это 14-15 градусов. Плюс, конечно. И влажность относительная 30-40%. В домашних условиях, я думаю, что не очень-то просто поддержать такую температуру. Нужно соблюдать где-то 18-20».
Собрание Национального исторического (кстати, попавшего в объектив ещё на заре ХХ века) сегодня самое крупное в стране. Свыше 40 тысяч фотографий и около 60 тысяч негативов. Правда, сохранять достояние с каждым днём всё сложнее. В виду отсутствия у музея фондохранилища. Точнее, их семь. Но, всё это временные адреса. Например, Институт водных ресурсов. Там уж точно, влажность что не надо.
Вера Савина, сценарист: «Я не очень умею хранить фотографии. Так что они в не лучшем у меня виде. Но тем не менее, они вернули меня после такой печальной вести в тот потрясающий июнь 79 года».
Тогда в Минске кричали «браво!» легендарной Таганке. Эти кадры, массовый зритель ранее их не видел, сделаны во время записи телепередачи с недавно ушедшим Юрием Любимовым, первым постановщиком прозы Василя Быкова. Психологи уверены: такие «застывшие» мгновения порою лечат. Ведь оставляем, как правило, лучшее.
Людмила Хмельницкая, искусствовед (Витебск): «Пока я занималась биографией Юрковского, кстати, выяснилось, что один из самых знаменитых российских фотографов, императорский фотограф Андрей Деньер, он уж точно уроженец Могилёва».
Миру сегодня известны имена и других мастеров светописи из Беларуси. Ян Булгак, Моисей Наппельбаум, Лев Дашкевич… Стоит поспешить в один из залов Национального исторического, чтобы увидеть их кадры. Кстати, искусство «светописи» очень боится того самого света. А специализированного музея фотографии, как в Париже, в Минске до сих пор нет. Слухи о нём, то и дело рождаются.
Наталья Шарангович, директор Центра современных искусств: «Фотография с компъютерной графикой, фотография с живописью, фотография с просто графикой. То есть вот этот стык с другими видами искусства говорит нам о том, что потенциал велик».
Заново интегрировать отечественную фотографию в мировой процесс – месяца уж явно маловато. Но именно такие проекты могут стать тем шагом для белорусских мастеров, который оставит их след в той же лондонской галерее Тейт. Не зря же говорят, кадры решают всё.
Подписывайтесь на нас в Telegram