Уникальное интервью в проекте «Марков. Ничего личного». Впервые в студии ОНТ не один гость, а две самодостаточные персоны, и каждая интересна сама по себе. И впервые они вместе в одной программе. Много о личном, но не без острых политических вопросов. «Герой нашего времени», «1984» и даже Библия – необычный разговор, построенный на отсылке к великим произведениям через призму нашей действительности. Гости – министр иностранных дел Владимир Макей и актриса Вера Полякова-Макей. Только правда, которая всегда интереснее домыслов.
Марат Марков: Я знаю, что 8 Марта у вас премьера во Дворце Республики – «Княжна Мери». Я уверен, что большинство зрителей хотят поговорить не только о спектакле, который будет, но и о том, какие вы – супруги Макей – в жизни. Кто Вера для своего мужа: княжна, графиня или простая белорусская женщина?
Владимир Макей: В старое доброе советское время было принято говорить, что князья и графы остались где-то в 1917 году. Дома у нас нет ни князей, ни графов. У нас обычная семья: дом – работа, работа – дом, воспитание детей и так далее. Что касается Веры, то дома у нее хватает ролей: и домохозяйка, и повар, и собеседница, и мама. Поэтому сказать, что мы являемся чем-то из ряда вон выдающимся – нет. Конечно, мы иногда спорим, но до конфликтов дело никогда не доходило и, убежден, не дойдет. Но есть одна большая проблема – очень много говорит по телефону. Поэтому некоторое время назад я был даже вынужден ввести режим разговоров по телефону: после 22:00 – запрет.
Вера Полякова-Макей: Теперь дома никто не разговаривает после этого часа по телефону, но я пытаюсь выкручиваться, потому что постановка нового спектакля требует большой работы и постоянного контакта с режиссером. Я жду, пока Владимир Владимирович ляжет спать, и потом тихонечко в подвал иду… Но иногда он просыпается – и тогда все.
Владимир Макей: Все равно все знаем и слышим.
Марат Марков: Я читал, что вы себе в заслугу поставили тот факт, что после 22:00 – не звонить.
Вера Полякова-Макей: Моя мама мне всегда в молодости говорила: «Жизнь пройти – это не поле перейти» и «Замужем только терпеливые». Поэтому я понимаю, что залог наших взаимоотношений – что мы умеем терпеть какие-то вещи друг от друга. У меня муж очень педантичный: тарелочка к тарелочке, ложечка к ложечке, вилочка к вилочке. Я иногда говорю: Володя, зачем ты вообще на мне женился? Вообще я самая дисциплинированная артистка в этой стране.
Марат Марков: Владимир Владимирович, вы приходите на все премьеры Веры? Часто ли Вере приходится слышать недипломатичный разбор полетов?
Владимир Макей: Стараюсь приходить на все премьеры. Если я не находился в командировке, то практически все премьеры я посещал. Я очень люблю театр, но, как и у каждого человека, у меня субъективное восприятие. Вспоминаю один случай. Однажды после серьёзного совещания у Президента мы пришли на премьеру комедии, все вокруг зрители улыбаются и хохочут, а мы с двумя товарищами сидели с непроницаемыми лицами, без улыбок и прочее. И в перерыве ещё один наш товарищ сказал сакраментальную, знаменательную фразу: «Трое грустных ценителей искусства». А что касается моих оценок, то было два случая, когда, скажем, не очень я дипломатично высказал некоторые замечания по существу спектакля. Там ничего серьёзного, но это было воспринято печальным, трагическим образом: были слёзы, были рыдания, поэтому с тех пор я стараюсь выступать в роли очень дипломатичного театрального критика.
Вера Полякова-Макей: Знаете, мало того, что я пять месяцев репетировала спектакль, пригласила его, но он еще так сидел… Как будто мы не комедию играли, а трагедию. А потом он ещё сказал: «Чего-то не хватило…» Я реально рыдала два дня, я не могла с ним даже разговаривать. Я говорю: «Вот чего тебе не хватило в простой комедии за три копейки?»
Владимир Макей: Это было после одного спектакля, который я считаю важным, интересным, философским.
Марат Марков: После этого спектакля у Веры всегда болела голова.
Вера Полякова-Макей: У меня ещё появился один такой спектакль – «Три сестры», после которого нужно время, чтобы восстановиться.
Марат Марков: Галина Логинова (мать Милы Йовович), Ирина Алферова, Зоя Федорова из «Свадьбы в Малиновке» – все эти актрисы стали женами дипломатов, и на период замужества они, по сути, потеряли свою карьеру, стали домохозяйками. Из того, что я вижу, в вашем браке никто никого не ущемляет. У вас идеальный тандем. Владимир Владимирович, в чём секрет такой эмоциональной стабильности?
Вера Полякова-Макей: Восемь лет я не работала на телевидении только благодаря моему мужу. Он сказал: «Нет, не надо».
Владимир Макей: Мы изначально договорились, что никто не вмешивается в дела другого: я не влезаю на вашу территорию, вы – не вмешиваетесь в мои дела. И так и происходит. Честно, я никогда и никому не звонил по поводу деятельности моей супруги, за исключением двух-трёх случаев, когда была явная несправедливость по отношению к коллективу и членам этого коллектива. В мои дела тоже никто не вмешивается, и зачастую о моих командировках и мероприятиях узнают только из СМИ. Поэтому, я думаю, в этом тоже секрет спокойствия нашего брака. Хотя, понятно, какие-то проблемы случаются, мы обсуждаем дома и политику, и текущие события, не без этого, но ещё раз повторюсь: стараемся не мешать друг другу и не вмешиваться.
Вера Полякова-Макей: Просто это происходит крайне редко. В соцсетях мне пишут: «Но вы же в политике…» Почему вы решили, что я в политике? У нас есть такое табу: после 22:00 нельзя телефоном пользоваться. Вот пришла домой, переступила порог – всё, забудь, что ты сейчас была в театре. Максимум, что у меня спросят: «Как прошёл спектакль?» Все, поехали по другим вопросам. И это правильно, потому что свою работу нужно оставлять за порогом. Когда человек 24/7 живёт только своими делами и проблемами, уходит любовь, уходят отношения, мы погрязаем в быту. Я не погрязла в быту. Я очень быстро всё успеваю делать: тут я готовлю, стираю, тут я подкрасилась. И всё это происходит одновременно. У меня все кипит на всех конфорках и в духовке.
Марат Марков: Вера, я не буду скрывать, я ещё не был с вами знаком, но фильм «Поводырь» мне нравился изначально. Наверное, это один из первых ваших фильмов. Роль была сыграна великолепная. Красные туфли я запомнил надолго. Кто у вас в семье поводырь – и в личной жизни, и в государственной?
Вера Полякова-Макей: Однозначно Владимир Владимирович. Я никогда не хотела играть первую скрипку, я никогда не хотела управлять в семье. Я считаю, что женщина должна быть за мужем – я 100% за мужем. Я без него не решаю никаких вопросов, за исключением моей профессии. И то, я постоянно с ним советуюсь.
Марат Марков: Владимир Владимирович, говорят, что мужчина – голова, а женщина – шея. Насколько это соответствует?
Владимир Макей: У нас, в принципе, абсолютное равноправие и практически тотальная демократия.
Вера Полякова-Макей: Враньё!
Владимир Макей: Но в семье должен быть кто-то, кто должен сказать последнее слово. Я согласен со всеми мнениями, которые звучат в семье, если они совпадают с моим мнением.
Вера Полякова-Макей: Это главная фраза. Он мне когда-то это сказал, и я это запомнила навсегда.
Марат Марков: Мне очень нравится она. То есть поводырь в семье – это Владимир Владимирович?
Вера Полякова-Макей: Однозначно.
Марат Марков: А в государственных вопросах тем более?
Вера Полякова-Макей: Конечно. Скажите, как я могу лезть в государственные вопросы? Ну, кто я? Тогда мы с вами скажем о том, что любая домохозяйка может управлять страной.
Марат Марков: Мы уже убедились в том, что это невозможно, причём наглядно. Очень много спекуляций по поводу романа-антиутопии Джорджа Оруэлла «1984». Вроде, и образ собирательный, там отвлечение к Англии, но популисты решили применить очень быстро в отношении Беларуси. Владимир Владимирович, где сегодня реально «1984»? У нас, в Европе или в Америке?
Владимир Макей: На мой взгляд, во всем мире. Принцип «Старший брат наблюдает за вами» сегодня характерен для межгосударственных отношений во всем мире. Вы, кстати, вспомнили Оруэлла. Я бы вспомнил еще второй его не менее известный роман – «Скотный двор». Помните, там тоже есть принцип «Все звери равны, но некоторые более равны, чем другие». Так вот сегодня, если переносить это на сферу межгосударственных отношений, некоторые возомнили себя более равными, чем другие. И присвоили себе право поучать других, право наблюдать за всеми, право контролировать, право говорить, что нужно делать, что нельзя, право быть святее Папы Римского. И мы это видим наяву в отношении Беларуси, России, в отношении ряда других государств. Если же ты ослушался, то есть такой излюбленный инструмент, как санкции, что тоже, кстати, перекликается с судьбой главного героя романа «1984». Я думаю, Оруэлл даже не подозревал, что в конечном итоге это будет касаться не только Англии, а будет спроецировано на весь мир. Я так оцениваю сегодняшнюю ситуацию.
Марат Марков: Знаете, сами англичане заявляют, что в Лондоне нет ни одного квадратного метра, который бы не находился под видеонаблюдением. Эта формулировка «Большой брат наблюдает за тобой» иногда в буквальном смысле соответствует действительности. В этой связи мне понравился ваш недавний нейминг «Эксклюзивное внимание к проблеме прав человека в Беларуси». Это как в романе «1984», то есть в своём глазу не замечают ни брутального разгона демонстрантов, сверхцензуры в отношении СМИ (Латвия, Украина), проблемы нацменьшинств в той же Франции. Это ничего не замечается. Я не могу этого понять. Я хочу, чтобы вы расширили эти понятия и объяснили: почему очевидные вещи преподносятся так, как это и должно быть?
Владимир Макей: Сложно объяснить природу сегодняшней ситуации. Думаю, есть какая-то зацикленность на продвижении, на насаждении демократии в их понимании этого слова. Да, демократия необходима, есть определенные демократические нормы, которых все должны придерживаться. Но благородные цели не должны достигаться неблагородными методами, не должны насаждаться таким образом. В моем понимании, люди абсолютно не ощущают, не чувствуют, что происходит в той или иной стране. Это касается не только Беларуси. Не чувствуют, что происходит в той или иной стране, и не могут понять, что у каждой страны есть свой путь развития. В конечном итоге мы все придем к этой благородной цели. Может быть, кто-то быстрее, кто-то дольше. Но нужно учитывать многообразие развития наций, национально-психологические особенности народа и государства. Я думаю, что отсутствие понимания этого момента и является причиной того, что сегодня есть ряд проблем во взаимоотношениях между Беларусью, Россией и Западом. Мы привыкли говорить о двойных стандартах. Это уже какая-то избитая, шаблонная, трафаретная фраза. Но как понимать, скажем, ситуацию, когда одни и те же события в Беларуси и России оцениваются совершенно по-другому, по сравнению с событиями в странах Европейского союза. Я вспоминаю пресс-конференцию по итогам встречи Сергея Лаврова c Боррелем, руководителем внешней политики Европейского союза. Когда на вопрос корреспондента относительно того, что в Латвии задержан ряд журналистов русскоязычных или работающих на русскоязычные СМИ, запрещены эти СМИ, уголовные дела возбуждаются, господин Боррель ответил, что в Европейском союзе существует верховенство права, поэтому все, что там делается, абсолютно правильно. Но у Беларуси и у России тоже существует верховенство права. Плохой закон, но он закон, и ты должен его соблюдать. Поэтому вы тоже должны учитывать, что никто здесь не намерен, а в первую очередь власти не намерены нарушать закон. Учитывайте, пожалуйста, эти обстоятельства.
Марат Марков: Подарите ему закон «О массовых мероприятиях», чтобы он хотя бы его прочитал и понял, что у нас верховенство власти и закона. Вы же многих знаете, в том числе и беглых, я говорю не только о зарубежных дипломатах, но и о тех, кто уехал за рубеж и сейчас призывает к санкциям в отношении Беларуси. У вас в семье никогда не хотелось пройтись по персоналиям? Или эта тема табу?
Вера Полякова-Макей: «Конечно, мы обсуждали какие-то вещи, но мне всегда от этого грустно, потому что никто не стесняется зайти ко мне на страницу в Instagram или в Facebook, мне в «личку» написать, так как все мои данные уже давно достояние общественности, и мой телефон теперь считается общественным телефоном, то есть каждый может туда, как в мусорку, сбросить все свои негативные эмоции. Мне очень хочется иногда тоже написать. И когда я читаю, например, те же посты в Instagram Латушко (я не отписывалась от него), я все еще читаю все, что он пишет. Я считаю, что мы прошли большой путь творческий. И было много хорошего. Я вообще человек благодарный по жизни. Если даже человек один раз мне сделал что-то хорошее, я буду всю жизнь за это благодарна, так меня родители воспитали. Но сейчас я психологически понимаю, почему человек так поступает, потому что Пал Палычу всегда нужно было, чтобы весь мир крутился вокруг него. Он артист больших и малых театров, он выступает. Он такой! Ему все равно, что сзади, сзади, как кегли, могут все быть разрушены, он переступит и пойдет дальше. Мы сидели с подругой тогда, мы уехали в отпуск, не ожидали, что будут такие события. Мы сидели с подругой в сопредельном государстве, в Одессе, на море, и она говорит: «Слушай, давно Палыча не было видно». И через 30 минут он выходит из Купаловского театра, и театр за ним стоит. Вы знаете что, войну Отечественную пережили люди – театр не потеряли! Это единственное, чего я ему никогда не прощу, что он вытер ноги о Купаловский театр. Что он разрушил столетнюю историю театра, он вывел этих людей и бросил их. Вот этого я ему не прощу никогда. Да, они не овцы, они, наверное, понимали, что делают. И я не овца, я 26 лет жила в этой стране при этом государстве, и я не считаю, что все было так плохо. Тогда кто я после этого, дура с тремя высшими образованиями? Ну как я жила 26 лет и не замечала, что все так плохо? И когда люди, которые в принципе много чего сделали для культуры, для искусства, как тот же Пал Палыч Латушко, вдруг начинают говорить «да мне все было очень плохо, было так все плохо, я деньги брал в конверте». Зачем брал? На самом деле, я ему благодарна за те моменты, которые мы провели вместе в Париже, в Лионе. Когда он был министром культуры, он много сделал. Но сейчас он выступает. Для меня он просто играет какую-то роль.
Марат Марков: Я очень благодарен вам за искренность.
Владимир Макей: Конечно же, по долгу службы я внимательно читаю всю информацию, связанную с деятельностью вот этих вот оппонентов власти, беглых наших граждан. Поверьте, знаю каждого из тех, кто работал в системе дипломатической службы, и знаю, что кто-то считает, что обижен, недооценен, что заслуживает большего и так далее. Могу рассказать о наших беседах, мольбах, клятвах, которые звучали в кабинете, но считаю ниже своего достоинства комментировать эти вещи.
Марат Марков: Может, когда-нибудь в мемуарах?
Владимир Макей: Я не собираюсь писать мемуары, но до определённого момента, если эти товарищи не перешагнут определенную черту. Для меня абсолютно недопустимо то, что граждане государства, которое много сделало для тебя, убежав за границу, сейчас пытаются уничтожить само это государство, саму государственность. Призывы к санкциям, к экономическому удушению – это не что иное, как попытка уничтожить государственность. Я не понимаю, или это малолетки, или это сознательные разрушители, или люди, у которых не хватает серого вещества.
Марат Марков: Мне сейчас кажется, что мировая дипломатия дискредитирована. Мы видим дипломатов на митингах, они организовывают встречи с беглыми, они сторожат того же Навального в суде или сотрудников «Белсата». И при этом нас называют манекенами. Есть ли смысл в такой ситуации вести диалог, когда не до дипломатии?
Владимир Макей: Должен согласиться с вами, что во многом методы традиционной дипломатии уже ушли или уходят в небытие, поэтому, конечно же, очень стоило почитать Франсуа де Кальера и вспомнить о старых, добрых принципах традиционной дипломатии. А это было написано в XVIII веке.
Марат Марков: Он же был советником у короля Людовика XIV.
Владимир Макей: Это должно быть настольной книгой каждого дипломата, потому что это фактически инструкция для дипломатической деятельности. Мы сегодня используем те принципы, о которых он говорил. В частности, он говорил о том, что может быть столкновение интересов, но ни в коем случае нельзя допустить военного столкновения. Он говорил о том, что стабильность государств может базироваться только на основании достоверной, надёжной информации, о том, что дипломат должен любить страну, где он находится, уважать её традиции, обычаи и нравы. Это очень важно. Эти принципы действуют и сегодня. Я должен сказать, что, к сожалению, не все наши партнёры (мы видим это на примере и России, и Беларуси) соблюдают это. Как я могу говорить о любви того или иного дипломата к стране, когда он у себя на странице размещает репосты очень сомнительного характера. Например, «Минск выглядит как в годы фашистской оккупации». И это говорит дипломат, чья страна в то время оккупировала Беларусь и гражданином которой он является. Лучше, наверное, сходить в музей истории Великой Отечественной войны и посмотреть, что из себя представляет настоящая оккупация. И этот же дипломат восхищается Telegram-каналами, которые ведут подрывную деятельность у нас в стране. Это свидетельствует об уровне профессионализма того или иного дипломата, об уровне любви к стране. Это вынуждает нас тоже соответствующим образом относиться к такому дипломату. Для нас подобного рода вещи категорически неприемлемы, но мы не считаем, что нужно в каждом конкретном случае реагировать очень остро и жёстко. Может быть, они на это и рассчитывают. Мы спокойно смотрим на это. Но мы считаем, что в любом случае (на этом основывается и государственная политика, и работа белорусской дипломатии) мы должны думать о диалоге. Как бы сложна ситуация ни была, какое бы давление ни оказывалось, мы не сторонники военного противостояния, конфронтации, потому что на собственном опыте знаем, к чему это приводило в прошлом. Мы всегда выступаем за диалог. И поверьте, даже в этой ситуации мы считаем, что возможность выхода из вот этой ситуации есть. Надо только искренне стремиться к тому, о чем говорил Франсуа де Кальер.
Марат Марков: Вы дипломат, и я думаю, вы сознательно не сказали некоторые вещи, которые важны для характеристики дипломата. Это то, что, помимо всего, он должен быть умным, честным, «он не должен пугать своим большим господином того небольшого господина, которому он назначен дипломатом, потому что тогда ему нужно работать не дипломатом, а прислугой». Примерно так эта фраза у него [Франсуа де Кальера] прозвучала в оригинале.
Владимир Макей: Абсолютно согласен. Методы принуждения никогда и ни к чему не приводили. Главное качество переговорщика – умение убеждать. Он должен убеждать, а не принуждать.
Марат Марков: Это правда.
Вера Полякова-Макей: Я считаю, что всегда можно договориться, любую проблему нужно проговорить, её нужно выговорить. И в большой политике, мне кажется, то же самое, просто люди должны учиться разговаривать, слушать и слышать.
Марат Марков: Вера, вы смогли бы работать дипломатом?
Вера Полякова-Макей: Нет. У меня нет склонности к языкам. У меня музыкальный слух, я могу выучить… Правда, я уже много раз принималась учить английский язык, но нет у меня такой способности. Спасибо мужу, его гены передались нашим детям, у них все с этим хорошо.
Марат Марков: Вы же знаете, при изучении иностранных языков повторение – это мать заикания. Сейчас в мировой политике очень многие пытаются женщин выдвинуть на первую позицию и выстроить на них свою политическую стратегию. Но Вера ведь даже не Макей, а Полякова, иногда Полякова-Макей, но никогда не Вера Макей. Почему?
Вера Полякова-Макей: Изначально, когда мы решили, что мы будем жить вместе, Владимир Владимирович мне сказал: «Давай возьмёшь мою фамилию». Я отвечаю: «Как ты себе это представляешь, у меня уже за плечами есть определённое количество сделанных шагов по достижению, есть люди, которые меня знают, мои зрители – и вдруг какая-то Вера Макей. Это, здравствуй, начинай все сначала». И как истинный дипломат, он предложил компромисс – Полякова-Макей. Я говорю: «О, отлично, а можно я буду в театре Вера Полякова?» Отвечает: «Хорошо». А я говорю: «Но когда будет ГАИ останавливать, я скажу, посмотрите, я же Полякова-Макей».
Марат Марков: Я помню хорошо ваше выступление на ВНС. Более того, я разместил у себя в Facebook хэштег, который вы озвучили первым – «Я люблю Беларусь». Я хорошо помню эту речь о геополитических столкновениях крупных игроков и о том, что сохранить многовекторность нужно, но при этом нейтралитет – это уже рудимент. Курс на Восток сегодня оптимален?
Владимир Макей: Оптимален или нет, наверное, можно будет сказать по прошествии некоторого времени, в будущем. «На Западном фронте без перемен» – одна из моих любимых книг, как и «Где ты был, Адам?» Генриха Белля, она о войне. Возвращаясь к этому посылу, я хотел бы сказать, что все то, что происходило в прошлом году (попытки осуществления революции, неважно как назвать, революция, мятеж, скорее всего, политический переворот), у меня это ассоциируется с войной. Война – это всегда кровь, слезы, горе, страдания и так далее. Меня в этом плане удивляет страстное и одновременно странное желание наших европейских партнеров насадить демократию таким образом, через революцию, а по сути дела – через войну. Еще раз хотел бы сказать: не может быть благородная цель достигнута неблагородными методами. То, что они сейчас делают, это абсолютно в ущерб государственности Беларуси. В этой ситуации, когда мы видим открытое давление со стороны так называемого коллективного Запада, нам ничего другого не остается, как еще больше укреплять связи с нашим традиционным партнером, братским государством – Россией. Это абсолютно объяснимо, вокруг России происходят аналогичные, подобные события. Мы не собираемся разрывать отношения с Западом и остальным миром, потому что, я говорил об этом во время выступления на собрании, 52% нашего экспорта идет в страны Европы и дальней дуги. Зачем нам разрывать торгово-экономические отношения со 180 государствами? Никто не ставит перед собой такую цель, и не надо этого делать. Но в этих условиях, конечно же, существует объективная необходимость укрепления наших отношений с Россией. Возвращаясь к недавней встрече наших президентов, материал мы, конечно же, готовили, но убежден, что в ходе шестичасовых переговоров обсуждался широкий спектр вопросов – начиная от взаимодействия в политической, торгово-экономической, гуманитарной сферах и заканчивая взаимодействием в военно-политической, военной сфере. Убежден, что найдены развязки многим вопросам. Что для меня лично очень важно, это моя личная оценка, во-первых, мы видим, что в наших отношениях с Россией наблюдается отход от «бухгалтерского» принципа, как раньше считали «ты – мне, я – тебе», столько-то должны. Мне кажется, что сейчас есть осознание того, что надо укреплять комплексно наши взаимодействия в различных сферах и областях. Такое осознанное понимание действительности очень важно. Ну и, во-вторых, я думаю, нам надо сказать всем вместе большое спасибо нашим западным партнерам, потому что их действия подталкивают к более тесным интеграционным процессам, и не только в двустороннем формате. Я убежден, рано или поздно это произойдет в многостороннем формате на Евразийском пространстве».
Марат Марков: У меня такое мнение, что теми минимальными санкциями они наступают на собственные грабли, потому что то, что происходит в Друскининкае, там же целый комплекс завязан. В Клайпеде вообще потери будут не городского масштаба, это удар по ВВП Литвы.
Владимир Макей: Они думали, что мы никогда не пойдём на такой шаг, что это всё бравада какая-то, политические заявления. На самом деле, сейчас, когда речь идет о сохранении государственности Беларуси, как говорят, все средства хороши. Даже если мы на каком-то этапе потерпим определённые убытки, то в стратегическом плане мы в любом случае выиграем. Здесь мы не терпим никакие убытки, достигнута договорённость о том, что перевалки наших продуктов, товаров через российский Усть-Луга экономически целесообразны. Мы здесь ничего не теряем по сравнению с перевалкой наших грузов через Клайпеду.
Марат Марков: Это ключевой посыл, который должен услышать каждый. Вера, ваша первая главная роль была в фильме о войне, о силе чувств, которые придётся проверить войной. Вы ожидали, что в 2020 году чувства тоже придётся проверять: и любовь, и дружбу, и поддержку коллег? Все ли прошли испытания?
Вера Полякова-Макей: Однозначно, нет, не все. Что касается Театра киноактера, здесь я не могу о чем-то говорить, там есть свое руководство. Что касается моего проекта, которым я уже вот девять лет руковожу, да, мы собрались, чтобы трудиться и делать настоящий, качественный творческий продукт. И когда начались эти волнения, конечно, в моем коллективе они тоже были. То есть была часть людей, которые посчитали для себя, что самое главное в их жизнь сейчас – это следовать принципам революции, менять страну в лучшую сторону. Они так считают, это их мнение. Мы сразу «на переправе» договорились с некоторыми артистами, что если вдруг по какой-то причине они попадают в какие-то ситуации (например, их арестовали, наказали), то никогда не обращаются ко мне с просьбой помочь им. Это их решение. Я вообще считаю, что, если ты выбрал путь революционера, ты должен понимать, что ты будешь страдать как истинный революционер. Если ты выбираешь этот путь сознательно, ты же должен понимать, что тебя за это не погладят по голове. Так было всегда, читайте историю. Начинают кричать: «Его схватили, арестовали, почему Полякова молчит?» А что Полякова должна сейчас в этой ситуации сказать? Полякова дала человеку работу, возможность увидеть мир, платит ему зарплату, несмотря ни на что, на пандемию, я всех их держала на плаву, часто за свой счет. Все, что я зарабатывала, я отдавала людям, которые нуждались. И я придумывала всякие онлайны, теплоходы-пароходы, чтобы они чем-то занимались, чтобы у них не было дурных мыслей в голове. Чтобы не было ощущения, что их все бросили. Конечно, мне обидно, когда мне в очередной раз одна актриса говорит: «Давай еще раз поговорим». О чем? Хочешь работать – работай, хочешь идти с флагами на улицу – иди. Ты взрослый человек, ты должна определиться. На следующий день она мне написала: «Я приняла решение, что моя жизнь вот там». Она просто взяла и бросила, чем она жила эти девять лет. Это ее выбор, ее решение. И коллектив мой, он воспринял это положительно. Никто мне не скажет, что я кого-то обидела, наказала. Считаю, если люди требуют, чтобы уважали их мнение, они должны уважать мое. Считаю, что я тоже для этой страны немало сделала за эти годы. Я плачу налоги, получая зарплату, моя совесть чиста перед государством. Мне говорят: «Вы украли у нас выборы». У кого? Я ни у кого не украла, вот мой кандидат победил. И наваливаются такой кучей все на меня. Подождите, но вы же считаете, что у вас что-то украли. А у меня не украли. Почему я должна все бросить, сказать, что я была дурой, и бежать за вами? Что за бред? Я не понимаю. Я нигде не выставляю никаких политических постов, я лишь отбиваюсь, когда меня задевают и мою семью. Недавно один человек мне написал: «Ну, вы в политике». Почему вы решили, что я в политике? «Ну, вы же живете с политиком». Вы считаете, я замуж выходила за министерскую папку? Я выходила замуж за человека, за мужчину, я с ним живу, у нас с ним отношения, и он прекрасно с ними справляется. Многие из них не ожидают, что я буду им отвечать, отвечать я буду на уровне их общения.
Марат Марков: Вы преподаёте ещё и фехтование, помимо сценического мастерства?
Вера Полякова-Макей: Да, я преподаю сценический бой и фехтование без оружия и с оружием.
Марат Марков: Серый семейный кардинал даёт советы по подобному реагированию на соцсети?
Вера Полякова-Макей: Нет. Я отвечаю всегда сама, как я чувствую, как я думаю. Я не спрашиваю разрешения ответить.
Марат Марков: Владимир Владимирович, может, всё-таки, вы тайком контролируете?
Владимир Макей: Не вижу смысла контролировать, потому что мы знаем позицию друг друга. У меня тоже есть свои убеждения, и я считаю, что мои убеждения тоже должны уважать. В данном случае очень важны принципы взаимоотношений, потому что то, что происходило тогда, особенно в первые дни после президентских выборов, абсолютно неприемлемо для нормального человека. Я имею в виду те методы, которыми пытались насадить у нас демократию уже наши внутренние оппоненты власти. Это абсолютно неприемлемо – через запугивание, через угрозы, через шантаж. Знаете, когда меня включили в «список карателей» за одну лишь только фразу «Дальнейшее требование санкций приведёт к потере государственности Беларуси». Хорошо, тогда после этого сконцентрируйте свои усилия на мне, пишите мне смс, у меня тоже есть Instagram и Facebook. Хотя я ими уже давно и не пользовался, но вы знаете мой номер телефона – пишите. Они почему-то выбрали мишенью слабое звено – супругу, женщину.
Марат Марков: Она не похожа на слабую.
Владимир Макей: Знаете, о чем мне это напомнило? Помните, как фашисты выставляли впереди себя женщин и детей? Здесь абсолютно идентичные подходы. Сейчас они уже пытаются оправдаться. И уже появились заявления буквально вчера-сегодня о том, что не все госслужащие виноваты, не все работники правоохранительных органов виноваты, мы будем судить только тех, кто действительно совершил преступление. Не верю заявлениям и призываю других не верить, потому что тот, кто однажды предал, предаст и в другой раз, тот, кто однажды обманул, соврёт и в следующий раз. Именно поэтому этим заявлениям нет никакой веры. Это попытка выйти из сложной для себя ситуации, попытка найти хоть какой способ влияния на госслужащих, военнослужащих, на сотрудников правоохранительных органов – тех, кто действительно является столпом государственной власти и государственности Беларуси.
Марат Марков: Я хорошо помню ваши слова, что за слёзы своего 11-летнего сына вы готовы перегрызть горло. Дети наших сотрудников тоже попадали в эту ситуацию.
Владимир Макей: Я сказал тогда это абсолютно осознанно и в знак солидарности именно с теми, кто подвергся такому жесткому информационному давлению и таким нападкам. У нас после этого несколько, как минимум 1-2 человека, не захотели дружить с младшим сыном, отсеялись.
Вера Полякова-Макей: Даже люди, которые приезжали к нам в гости, жили у нас, дети эти. Когда Тёма написал: «Скажи, почему ты со мной не общаешься?» – ему ответили: «Я после этих событий не могу с тобой теперь общаться, может быть, когда-нибудь».
Марат Марков: Многие родители, как несостоявшиеся революционеры, пытаются научить своих детей ненависти сейчас.
Владимир Макей: Вы попали в точку. И то, что сейчас пытаются научить ненависти детей, ни к чему хорошему не приведёт. Я убеждён, рано или поздно это аукнется им же самим.
Вера Полякова-Макей: Однозначно.
Владимир Макей: Возвращаясь к роману Оруэлла «1984», один из героев страдает из-за того, что то ли дочь, то ли сын сдают его и в конечном итоге, его «распыляют». И здесь точно так же. Нельзя детям сейчас, если мы хотим создать для них нормальное будущее, прививать эти уроки ненависти. Абсолютно вредное занятие, и не только для государства, но и для семьи.
Вера Полякова-Макей: На самом деле, это страшно, что именно молодые люди пишут самые гадкие, самые жестокие сообщения. Например, я лежала с коронавирусом в больнице. Был момент, когда я даже не могла слово сказать, мне было так плохо. Они меня засыпали сообщениями. «Да чтоб ты сдохла, чтоб сдох твой муж, твои дети, чтобы сдохли твои родители». Все, что я могла потом на следующий день, – это просмотреть, кто мне мог такое написать. Я захожу на те [аккаунты] в Instagram, которые были открыты, была хотя бы фотография, а они возраста моего старшего сына, им по 20 лет, которые еще ничего в этой жизни не достигли. Как вы можете человеку, который вам в матери годится, писать такое? Я не представляю, у меня в голове не укладывается, как мой сын, старший или младший, могли бы такое написать другому, совершенно незнакомому человеку. Это, конечно, убивает.
Марат Марков: За роль в «Ой, ма-моч-ки», во-первых, вас любят, во-вторых, вас муж похвалил, когда вы получили за «Ой, ма-моч-ки-2!» Первую Национальную кинопремию. Было?
Вера Полякова-Макей: Да.
Марат Марков: А какие вы родители в реальной жизни? Насколько демократична семейная обстановка?
Вера Полякова-Макей: Я считаю, что у нас злой полицейский – это Володя. В каком плане? Он строгий, скажем так, его слово является последним в доме. Если я не могу справиться, то я говорю: «Всё, к папе». Мне все говорят: «Ты сумасшедшая мать». Потому что, если надо, я до сих пор и шнурки завяжу, и пуговки застегну. Что касается старшего, он абсолютно самостоятелен, ему 21 год. А младший всё время со мной. Он артист, и мы на гастролях, я могу на него накричать, он – на меня. У меня со старшим сыном достаточно дружеские отношения, и с младшим приблизительно такие же. Но Володя – это тот человек, который в конце говорит: «Сели, собрались, вот я так сказал, так и будет». И всё. И уже ничего изменить нельзя.
Владимир Макей: Как в государстве: вы можете спорить, иметь альтернативную точку зрения, но если потом каждый будет действовать по своему усмотрению, то государство разрушится, поэтому должна быть чёткая система управления. Высказаны альтернативные точки зрения, затем принимаются решения, и все действуют сообразно этому решению. Я считаю, так и должно быть. Что касается нашей семьи, у нас не самая идеальная в воспитании детей семья: то я день отсутствую, то супруга день отсутствует. Потом мы как-то встречаемся, обмениваемся мнениями и выстраиваем нашу политику на следующий день и на следующую неделю. Самое главное, чтобы наши дети выросли разумными, чтобы они понимали, что такое добро и зло. Я стараюсь привить своим сыновьям, чтобы у них был свой стержень, чтобы они внимали альтернативным точкам зрения, но чтобы они имели свою точку зрения на происходящее. Это касается и личных дел, больших государственных, политических.
Вера Полякова-Макей: Дети же воспитываются на нашем примере, если у нас в доме всё хорошо, если мы понимаем, уважаем, любим друг друга, наши дети тоже в итоге хотят получить такие семьи. Это важно.
Марат Марков: Я узнал, что Владимир Владимирович очень вкусно готовит «Оливье», а это мой любимый салат. Правда, кое-где я ещё прочитал, что и рыба прекрасно в духовке готовится, и телятина в горчице. Кто министра поставил к плите? Как часто это бывает?
Вера Полякова-Макей: Никто не ставил. Мне кажется, что он так расслабляется. Это как дрова поколоть. Он в этот момент отключается от проблем.
Марат Марков: Мужчина обычно любит есть.
Вера Полякова-Макей: Мы и поесть любим, по нам это видно, что мы не страдаем дистрофией. Но когда Володя готовит, то все в доме замирает, потому что я готовлю каждый день, а он на выходных или на праздники. Он так мелко нарезает, это в рот невозможно положить. Я так не могу, я женщина широкой души, у меня всё такое большое. Вот он как живёт, как работает досконально, так и готовит. Это настолько долго готовится, что через 3, 4, 5 часов, когда блюдо наконец-то готово, все уже просто в слюне на это напрыгивают – и всё сразу съедают. Понимаете, ничего не остаётся.
Марат Марков: Кто в семье ходит в магазин?
Владимир Макей: По очереди, у кого есть время.
Вера Полякова-Макей: Кто зарплату получил, тот и идёт.
Марат Марков: Кто проверяет у младшего сына уроки?
Вера Полякова-Макей: Никто не проверяет, он давно всё делает сам.
Владимир Макей: Действительно, он всё делает самостоятельно, но иногда просит посмотреть английский, белорусский, русский.
Вера Полякова-Макей: А меня может попросить помочь с сочинением или нарисовать что-нибудь.
Марат Марков: Кто выбирает костюмы и платья?
Вера Полякова-Макей: Платья – я, костюмы – муж. На самом деле, я не имею к этому никакого отношения. Он меня не допускает к этому. Максимум, что он может спросить: тебе какой галстук нравится – этот или вот это? И на этом всё.
Владимир Макей: Еще с военной службы я привык гладить костюмы и рубашки самостоятельно, потому что я считаю, что только мужчина может правильно погладить рубашку или костюм.
Вера Полякова-Макей: Я вообще не знаю, что это такое.
Марат Марков: Поддерживаю. Настоящий полковник. Кто за рулем, когда вы выезжаете семьёй?
Вера Полякова-Макей: Я всегда за рулём. Я – водитель для Володи.
Марат Марков: Неожиданно. Хорошо. Какую роль никогда не сыграет Вера?
Вера Полякова-Макей: Я никогда не смогу сыграть роль, которая каким-то образом дискредитировала бы моего мужа – его статус, его профессию. Я выбираю, я часто отказываюсь.
Марат Марков: Такие предложения были?
Вера Полякова-Макей: Да. К примеру, мне звонит одна кастинг-директор и говорит: «Вера, такая роль проститутки, просто шикарная». Я говорю: «Даже если она золотая, я не могу играть проститутку».
Марат Марков: Кто выбирал овчарку?
Вера Полякова-Макей: Завести собаку – это моя идея. На самом деле, очень ребёнок просил собаку. Я расскажу. Муж был в командировке, у меня с детьми немного конфликт произошёл, и я такая вся в слезах лежу на кровати, он приезжает и спрашивает: «Вера, что случилось?» Я говорю: «Володя, давай заведём собаку». Собака поможет нас всех объединить. Он говорит: «Вера, ты с ума сошла, какая собака? Но если собаку, то только овчарку». Я говорю: «Володя, любую». Ханс обожает Володю. У них такая идиллия, что иногда хочется это применить на себе. А мне: «Ну, привет…» Правда, меньше всего он хотел собаку, чем мы все, но больше всего и собака, и он любят друг друга».
Марат Марков: Собака очень красивая. Есть две книги, по которым хочется, чтобы люди жили: Библия и Конституция. Какая первична для каждого из вас?
Владимир Макей: Как гражданин, я обязан жить по Конституции, а как человек – я должен соблюдать библейские законы. Это самое главное.
Вера Полякова-Макей: Мой принцип: поступай с людьми так, как ты хочешь, чтобы они поступали по отношению к тебе, люби людей. Я очень люблю людей. Поэтому эта ситуация, которая проходила сейчас в течение полугода, меня внутренне несколько надломила. Хотя, наверное, этого не видно, ведь я, как вы сказали, играю определённую роль. Я призвана на свет, чтобы дарить людям радость. Конституция – это важно, закон – во главе всего, нужно следовать закону. Но всё-таки хотелось бы, чтобы люди, в первую очередь, оставались людьми, даже если ваше мнение не совпадает с мнением оппонента. Нельзя так обижать людей. Для меня самое страшное было за эти полгода – это разочаровываться в людях, которых я очень люблю. Меня спрашивают: «Где ты берёшь энергию?» Я подзаряжаюсь от вас, от людей. Я считаю, что жизнь, как и театр, – это обмен энергией.
Марат Марков: Когда-то Вера играла роль радиоведущей и не работала тогда ещё на ТВ. А Владимир Владимирович 17 лет назад едва не уволил меня из Администрации Президента. Жизнь иногда закручивается круче, чем в кино. Вера давно стала известной телеведущей, а я сегодня – ее работодатель. Как минимум формально это так. Оказалось, всё возможно. Лёд и огонь в жизни – сокрушительная сила. Мне очень хочется, чтобы всё получилось и в жизни страны. Чтобы эмоции подружились со здравомыслием, реальностью и жизненным опытом. Спасибо за этот разговор.
Подписывайтесь на нас в Telegram