Она заняла место в салоне дома, которым до революции владела семья мастера. А ровно 15 лет назад здесь открылся уникальный музей романтической жизни. Аналог есть только в Париже.
«Посетили музей… Нет картин Ваньковича», – жалоба-ровесница сего века. И, наконец, настал тот день, когда хранители впервые скажут: «Есть!». На стене – «Портрет Томаша Зана». Под рукой поэта, у кромки стола, едва заметный росчерк с заглавной буквой W. Оригинал. Насколько правдиво это заключение после громких историй, к примеру, с Третьяковкой?
Наталья Сычёва, научный сотрудник музея «Дом Ваньковичей»: «Не Русский музей как бы был «задействован» в каких-то скандалах, а сотрудники Русского музея, которые за его пределами давали свои рекомендации. У нас же конкретно Русский музей проводил экспертизу. Ванькович, конечно, мог поехать в Петербург, где Томаш Зан служил в Горном институте библиотекарем. Ему только в 41-м году разрешили вернуться в родные края».
За работой сегодня «1839-й». Однако найдёте и «около 37-го», и «тире» между. Эти годы, к слову, «тёмные» в биографии современника Гойи. Доподлинно только – рисовал портреты, жил в Минске, откуда уехал в Париж.
Элегии Гёте, сонеты Байрона, «Опыты» Монтеня – томик которых, этакий «обрывок» библиотеки пана Эдварда Ваньковича (кузена Валентия). Сколько книг насчитывал кабинет, сейчас неизвестно (списка нет). Да и хранить «открыто» баллады того же Зана было не комильфо.
Даже в полной 18-томной «Белорусской энциклопедии» лишь 16 строк о стороннике «революционного романтизма» в литературе. Судьба классика сослала за Урал. Зан до сих пор основной фигурант по делу тайных обществ филоматы и филареты. Шесть корешков в витрине – это всё о нём на сегодня.
Единственное в стране полотно Ваньковича купили два года назад у частного лица. Сумма сделки – свыше 70 тысяч долларов. Один раз «Портрет» выставляли в Национальном художественном. Затем – спецхран банка-собственника.
Сергей Вечер, заведующий музеем «Дом Ваньковичей»: «Твор перададзены нам на доўгатэрміновы дэпазіт. Гэта значыць, ён будзе экспанавацца не напрацягу там двух-трох дзён, а, як мінімум, я магу сказаць, да новага года».
«Когда б, невидимый, я мог единым оком…» – слова о Родине Мицкевича, друга Зана. «Великие изгнанники» (один – в копии, другой – в оригинале) теперь под сводом дома, писавшего их Ваньковича. Ожидаем подлинники из Вильнюса и Беластока.
Подписывайтесь на нас в Telegram