Количество наркопреступлений в Беларуси уменьшилось на 16%. Об этом сообщил начальник Главного управления по наркоконтролю и противодействию торговле людьми криминальной милиции МВД Геннадий Казакевич. Казалось бы, отличная динамика. Обратите внимание на абсолютное количество: 4204 наркопреступления. И это только за 10 месяцев текущего года. Принимая во внимание тяжесть наказания, которое предусмотрено нашим законом за распространение наркотиков, цифра огромная. О том, почему люди начинают, а часто и продолжают принимать наркотики, специальный репортаж Дмитрия Семченко.
Холодный осенний дождь лишь прибавляет атмосферности уникальной для Беларуси колонии особого режима №13. За метровыми стенами бывшего монастыря 18 века в Глубоком теперь сидят те, кто уже неоднократно нарушал закон. Рецидивисты, среди которых есть наркоторговцы, – это особый контингент. Кельи, где монахи-отшельники добровольно изолировали себя от мирской жизни, стали казённым домом для новых обитателей.
Александр Булах, заключённый исправительной колонии №13: «Это не бизнес, а грязь».
То, что сейчас под пристальным взглядом конвоира он артистично именует грязью, раньше фасовал по дозам на своей кухне. Альфа-ПВП – опасный психотроп. Именно из него делают курительные смеси и марки. Их ещё называют спайсами. Их не только курят и вдыхают, но даже колют в вену. Инъекции и предлагал своим клиентам Александр Булах, пока этим летом не справил новоселье в 13-й колонии. Кстати, сам преступник наркотики не употреблял. Впереди 12 лет с получасовыми прогулками под открытым небом – больше не позволяет особый режим. Те, кто сидят на «строгом», имеют меньше ограничений. Посылки, свидания, передвижение по общему коридору. Один из них Игорь Борисик.
Чемпион Европы по плаванию или просто дурак. По крайней мере, так сам себя называет бывший спортсмен. В 90-х он блистал на водных дорожках по всему миру, но пристрастился к марихуане. Даже первая судимость за хранение его не образумила, хотя и зарекался. Даже срок не отвадил от кайфа. Вышел, купил побольше – и сел подольше.
Игорь Борисик, заключённый исправительной колонии №13: «У меня дочка есть, и я знаю, что сейчас в школах распространяют. Я буду бороться не только с собой, но чтобы дочка не употребляла».
То, что может быть с детьми, белорусы увидели четыре года назад, когда страну накрыла «спайсовая волна». Молодые люди, накурившись синтетической дури, умирали от передозировки, выбрасывались из окон, вскрывали друг другу черепные коробки, выкалывали глаза. Война продавцам спайсов была объявлена лично Александром Лукашенко.
Декрет Президента не только увеличил наказание за сбыт наркотических средств, но и развязал руки силовикам. Дело в том, что подпольные лаборатории в Азии штамповали новые виды психотропов быстрее, чем их успевали вносить в реестр запрещённых, поэтому распространителей такого смертельного зелья приходилось отпускать. Теперь белорусское законодательство выстроено таким образом, что новые психоактивные вещества запрещают ещё до того, как они попадут на наш рынок. К слову, у наших соседей в Западной Европе и в России всё наоборот. Там проходят месяцы и даже годы до того, как опасное вещество попадёт в список запрещённых. В итоге, если в предыдущие годы доля задержанных синтетических наркотиков в Беларуси достигала 80%, то в этом сократилось в два раза. Химические вещества уступили место классическим наркотикам растительного происхождения, от которых меньший мгновенный вред для здоровья, но спайсы уже успели покалечить сотни белорусов.
Иван Коноразов, главный нарколог Минздрава Беларуси: «Спайсы – это новая группа веществ, обладающая сильнейшим токсическим эффектом. Люди, которые попадают к нам в клиники, ведут себя не так, как люди, которые употребляют классические наркотики. Они, по сути, сумасшедшие люди. Развивается хронический психоз».
Пока белорусские медики пытаются восстановить связь пациентов с реальной жизнью, силовики стараются разрушить связь местных наркодилеров с зарубежными поставщиками. Не секрет, что подавляющее большинство наркотиков идёт в Беларусь через прозрачную российскую границу. Похоже, милиции и КГБ удалось исправить ситуацию, даже без пограничных постов. По крайней мере, если судить по ценам на чёрном рынке. Это своего рода наркотический барометр. Цена зависит от количества товара и его доступности. Героин в Беларуси стоит в четыре раза дороже, чем в России или даже в США. Амфетамин вдвое дороже, чем в соседней стране. В США это наркотическое средство дешевле в четыре раза.
Геннадий Казакевич, начальник Главного управления по наркоконтролю и противодействию торговле людьми МВД Беларуси: «Хочу подчеркнуть: мы ориентируемся не на количество выявленных преступлений. Мы давно от этого отошли. Мы ориентируемся на наркоситуацию в стране. Количество наркопотребителей с 2014 года до настоящего времени уменьшилось с 17 до 13 тысяч».
Что касается смертей от передозировки, то здесь нужно признать, что бои пока идут с переменным успехом. 53 человека погибло в 2014 году, на следующий год число смертей удалось снизить почти вдвое, в 2016 году от передозировки скончалось 95 человек. В 2017 году снова значительное снижение. За девять месяцев – 38 смертей. Каждая из них – непоправимая трагедия. На фоне других стран Беларусь положительно выделятся, даже если взять за ориентир прошлый неблагополучный год. В Германии от передозировки скончалось в 15 раз больше наркоманов, чем в Беларуси, в России – в 84 раза, а в США – почти в 700 раз. Ошеломляющую цифру в 64 тысячи умерших от «передоза» лично назвал президент Дональд Трамп. Конечно, страны нельзя сопоставить по населению. Если посчитать количество погибших на каждый миллион, то на 10 умерших белорусов приходится 20 немцев, в России и США ошеломляющие цифры – 100 и 200 человек. С 2013 года в Беларуси за наркопреступления осудили почти 15 тысяч человек. Это больше, чем количество официальных наркоманов. По данным Верховного суда, из этих 15 тысяч осуждённых непосредственно наркодилеров всего лишь 15%. Кто все остальные, если учесть, что за употребление в Беларуси не сажают? Сотни табличек и фотографий занимают почти всё свободное пространство. Матери осуждённых уверяют: их дети не продавали наркотики, но получили такие же сроки, как и наркобароны.
Лариса Жигарь, мать осуждённого по статье №328 УК Беларуси: «Передал другу один грамм дикорастущей конопли. За это мы и получили восемь лет усиленного режима».
Людмила Лапко, мать осуждённого по статье №328 УК Беларуси: «Цена жизни моего ребёнка – 11 лет тюрьмы. Покурил с другом, стало плохо, вызвали скорую, забрали в больницу, оттуда сын пошёл в тюрьму».
Все истории почти одинаковые. Купил наркотик через Интернет, пришёл друг, попросил угостить, поделился, в ту же секунду ворвалась милиция. Друг оказался не друг, а свидетель. Купившему – огромный срок, а тех, кто продавал, не нашли. Игорь Ефременко, отец осуждённого на 10 лет по той же 328-й статье, в руке зажимает портрет человека, которого винит в случившемся и называет подсадным провокатором.
Игорь Ефименко, отец осуждённого по статье №328 УК Беларуси: «Он тоже житель Жлобина, сам наркозависимый человек. Он посадил 20 человек в тюрьму. В итоге этот человек совершил суицид, он повесился, потому что все его узнавали».
Родители признают и свою вину, и вину сыновей, но просят о градации наказаний по наркопреступлениям, о которой и говорил Президент.
Лиана Шуба, мать осуждённого по статье №328 УК Беларуси: «Почему сидит он, а не те люди, которые организовали эти сайты, которые торговали? Почему в приговоре моего сына есть фраза о том, что установлены электронные кошельки, на которые переводил деньги за наркотики, установлены владельцы кошельков, почему не эти люди на скамье подсудимых, а мой сын?»
Тысячами подобных обращений завалили парламентариев. Депутаты провели масштабную проверку, которая подтвердила обоснованность некоторых жалоб. Пришли к выводу: правоприменительная практика нуждается в доработке.
Максим Мисько, депутат Палаты представителей Национального собрания: «За механическую передачу при совместном употреблении наркотиков и за деятельность по реализации наркотиков с целью наживы получают одни и те же сроки. Надо понимать, что должна быть соразмерность наказания. Как пример, в Могилёвской области двое несовершеннолетних употребляли наркотик, стало им плохо. Один получил три года, второй получил десять лет. Депутаты выступают не за либерализацию законодательства, мы – за самые жёсткие меры, но надо дифференцированно подходить к понятию сбыта».
Об этой проблеме, уверяют депутаты, доложили и Президенту Александру Лукашенко. Он поручил разобраться. Но пока не отшлифуют законодательство, у любого неосмотрительного потребителя есть риск предстать в суде в качестве распространителя.
Она приходит сюда каждый день, хотя её жених вот уже год за решёткой. С его мамой они обсудят последнюю переписку с чиновниками и депутатами с просьбой пересмотреть приговор по 328-й.
Ирина Журавлёва, мать осуждённого по статье №328 УК Беларуси: «Мой сын с двоюродным братом покурили запрещённое вещество, забрали их вместе. Брат сказал, что мой сын его угостил. Сыну дали восемь лет, а брата отпустили как свидетеля, а тех, кто им продал эти наркотики, так и не нашли».
Они снова откроют фотоальбом, где все счастливы, где Аня ждёт Максима из армии, а теперь вот из тюрьмы…
Анна Бартош, невеста осуждённого по статье №328 УК Беларуси: «Планируем жениться в ближайшее время, он уже мне заявление в ЗАГС прислал».
Ровно три года ждала жена Владимира Тереню. Впереди было ещё шесть лет, когда она позвонила ему и сказала: «Прости, больше не могу». Теперь он понял, что эта женщина была самой яркой страницей в его жизни, а он-то думал, что наркотики.
Владимир Тереня, заключённый исправительной колонии №13: «Теперь нет ни красок, ни желания испытывать это таким путём».
Теперь, чтобы помочь найти стимул к жизни, с Владимиром работают психологи. С этого года в белорусской системе исполнения наказания внедряют проект психологической лаборатории. Оказывают помощь не только индивидуально, но и проводят групповые тренинги.
Юрий Борисик, заместитель начальника исправительной колонии №13: «Получая большие сроки, многие заключённые находятся в угнетённом состоянии, не видят выхода. Только групповая работа помогает».
За полгода до освобождения заключённых по наркостатьям отправляют в школу реадаптации. Помогают вернуться в общество. Там с ними работают даже специалисты из центров занятости, за решёткой есть возможность получить специальность. Например, 13-я колония – это единственное производство в Беларуси, где делают прицепы для перевозки торфа. Те, кто вчера искал лёгкого хлеба, теперь пекут его своими руками. Мука, вода, масло и никаких химических препаратов, подчёркивают вчерашние наркобароны.
У Андрея Горбоча с мотивацией всё в порядке. Когда получил девять лет строгого режима, сам просил жену найти другого: не ломай жизнь, детей-то нет. Но она ждёт его уже семь лет.
Андрей Горбач, заключённый исправительной колонии №13: «У нас планы на будущее. Дети. Как у нормальных семей».
Своих будущих детей он научит никогда не прикасаться к наркотикам.
Подписывайтесь на нас в Telegram