Сегодня во Дворце Независимости обсуждали ситуацию в дрожжевой отрасли. Интриг, надо сказать, хватало. В Беларуси есть два крупных игрока, и на внутреннем рынке им тесно. Казалось бы, всё подталкивает искать новых потребителей, хлеб ведь пекут во всём мире, но и с этим есть вопросы. А в качестве «тёмной лошадки» – немецкий инвестор одного из предприятий, который просит закрыть конкурирующий завод. Ситуация накалилась так, что подключаться пришлось Президенту. Александр Лукашенко уверен: исходить нужно именно из государственных интересов.
О том, что на подъезде к Слуцку дрожжевой завод, говорит лишь лёгкий запах. Скорее, даже аромат. Минчане знают, как могут пахнуть дрожжи. Закрытое во всех смыслах производство: все процессы скрыты от глаз, как, впрочем, и сам завод – без электронного ключа даже на проходную не попасть.
Весь процесс – вплоть до датчиков и клапанов – контролируют в немецком Монхайме. Собственно крупнейший (не только в Германии, а во всей Европе) производитель дрожжей и стал инвестором Слуцкого завода. Дрожжи хлебопекарные и спиртовые – без них никуда. Привлекательно и то, что производство, по сути, безотходное. Основное сырьё – остатки производства сахара. А своими «отходами» дрожжевой завод удобряет поля. Даже воду в реку возвращают чище, чем она была до попадания на завод. Упаковка, пожалуй, единственный ручной труд. Хотя на немецком заводе-прародителе и этот процесс автоматизирован. Почти восемь десятков рабочих мест – и едут, конечно, не только из Слуцка.
Примерно половина продукции едет в Россию, по четверти – на внутренний рынок и Европейский союз. Казалось бы, сказка, а не производство. И оно, конечно, растёт, но отнюдь не как на дрожжах. Завод работает больше двух лет, а на расчётную мощность в 20 тысяч тонн пока не вышел.
Павел Шкатуло, директор предприятия «Интерферм»: «Сейчас спад отрасли – с этим мы связываем наши сложные финансовые показатели, которые мы планируем исправлять в следующие 4-5 лет. Многие конкуренты тоже открыли производства. Например, в России открылся крупный завод. Задача за счёт ресурсов, которые мы тут аккумулируем, удержаться на рынках и прочно там осесть. А вот зарабатывать – это следующий этап. Не двух, не трёх и не пяти лет. Это долгосрочный проект».
Словом, конкурентов приходится едва ли не расталкивать локтями. Но самое интересное – это борьба на своём, внутреннем рынке. Как так вышло? И главное – что с этим делать? Правительству разобраться в ситуации самостоятельно, похоже, не удалось. Подключаться пришлось Президенту.
Двум заводам тесно на рынке? Общие производственные мощности – 35 тысяч тонн (при этом Слуцкий дрожжевой потенциально может нарастить их ещё в три раза), а внутренняя потребность – меньше 8 тысяч. При этом рассчитываться по кредитам Слуцкому заводу нечем.
Договор дороже денег – с этим никто не спорит. Только вот трактовать его, оказывается, можно по-разному. Но ведь ещё полтора года назад, посещая завод в Слуцке, Президент предупреждал инвестора: в ущерб белорусскому заводу работать не дадим. Всё должно быть честно и на равных. В общем, деньги деньгами, но главное – люди.
То есть в Минске и Ошмянском филиале людей больше, зарплаты у них меньше, но при этом экономически себя лучше чувствует именно Минский дрожжевой. Да, не блестит и не сверкает, как завод в Слуцке, но всё же не стоит забывать: за ним половина внутреннего рынка.
Анатолий Сивак, председатель Минского горисполкома: «В основе должна лежать экономика, конкуренция. Преимущества существующих предприятий в том, что оборудование самортизировано и не так давит на себестоимость. Коллектив должен функционировать, конечно, бороться за рынок, то есть в основе дальнейших действий должны лежать только экономические данные, результаты работы. Мы с губернатором Гродненской области в ближайшее время соберёмся и определим программу действий».
Закрыть нельзя оставить. Поставить запятую Президент поручил мэру Минска и Гродненскому губернатору. Но вариантов, на самом деле, больше, чем два. Минский дрожжевой комбинат могут присоединить к «Минскхлебпрому» или даже Слуцкому. Но во главу угла Президент ставит государственный интерес. Ведь градус внутренней конкуренции должен снизить не административный ресурс, а выход на новые рынки. Не торговать в полную силу там – значит толкаться локтями внутри страны. А разве нам это нужно?
Подписывайтесь на нас в Telegram