Гость программы «Марков. Ничего личного» – начальник Главного управления по наркоконтролю и противодействию торговле людьми криминальной милиции МВД Геннадий Казакевич.
- Геннадий Аркадьевич, вы человек женатый. Каково дома говорить: «Я на ночь поехал в притон»? Такая ситуация возможна в вашей семье?
- В 1990-е годы я по притонам уже находился, будучи участковым инспектором и следователем. В настоящее время такие ситуации исключены, даже у подразделений наркоконтроля и противодействия торговле людьми такая форма. Мы уже не чистим притоны и «не подметаем» проституток на улице. Наша служба стала намного интеллектуальнее и проще в этой части.
- Ваше подразделение, если исходить из названия, борется с наркотиками, с торговлей людьми, с проституцией как одной из составляющих торговли людьми?
- Функционал определяется названием – Главное управление по наркоконтролю и противодействию торговле людьми. Мы противодействуем не только нелегальному обороту наркотиков, но ещё и контролируем легальный оборот наркотиков, ведь нужно знать, что там происходит. Мы также занимаемся не просто противодействием торговле людьми, но и противостоим педофилии, проституции и некоторым преступлениям, связанным с нравами, что тоже очень важно для белорусского общества.
- Вас можно назвать аналогом «полиции нравов»? Или это натяжка?
- Условно – да. Если адаптировано, то название может быть таким.
- Геннадий Аркадьевич, вы наверняка помните сериал «Полиция нравов». В 1990-е годы он был очень популярным: два копа, футболка от «Армани» под пиджаком, лёгкая небритость, хромированный пистолет и «Феррари». Наши женщины говорили: «Нам бы таких полицейских». Как сегодня выглядит «полиция нравов» в нашем исполнении?
- Точно не так. Такой типаж наркополицейского из «Полиции нравов» уже ушёл в прошлое. В нашем понимании профессионалом считается тот опер, который произведёт задержание интеллигентно, без погони и стрельбы, не оставив преступнику шанс скрыться.
- Это не Голливуд?
- Нет.
- Как минимум одно сходство всё-таки есть. Вы плотно работаете с категорией женщин, как говорят, «с низкой социальной ответственностью». Это явление не новое, недаром говорят, что это древнейшее явление. Почему мы до сих пор сталкиваемся с этим? Почему они себя так мало ценят? Конечно, они себя ценят, но в определённых условных единицах.
- Такое негативное социальное явление, как проституция, зародилось вместе с зарождением общества и государства, и оно было всегда. Наивно полагать, что её не было в Советском Союзе, что её нет в Республике Беларусь. Негативное социальное явление есть, вопрос в корнях. А корни не только криминологические: медицинский, психологический, социальный аспекты, и только потом морально-этический и правовой. С другой стороны, проституция - это бизнес, вопрос спроса и предложения. Дело каждого гражданина - самостоятельно избрать для себя некую форму существования или заработка. И если женщина не может или не хочет избрать для себя другую форму зарабатывания на жизнь, то, к сожалению, избирает вот эту. В последнее время мы сталкиваемся, что проституция принимает более новые формы. Традиционные формы занятия: гостиничные, уличные, надомные или банные - отошли в прошлое. Есть веб-проституция, эскорт-услуги.
- Это считается как высший уровень?
- Да. Всё это измеряется в условных единицах. Мне как специалисту совершенно не важно, сколько она стоит: 10 долларов за сеанс или две-три тысячи.
- Прейскурант. С какой нижней и верхней границей вы сталкивались - по работе, естественно?
- От 10 долларов до нескольких десятков тысяч долларов. Вопрос не в цене. Несмотря на 25-летний срок службы, для меня до сих пор остался очень важным моральный аспект. Неважно, за сколько, но ты продаёшься. Здесь вопрос спроса и предложения. Морально-этическая сторона этой сомнительной работы всегда возникает. Поверьте, любая барышня лёгкого поведения рано или поздно к этому вопросу приходит.
- Согласитесь, куда бы мы ни зашли: дорогой ресторан, хорошее кафе, не очень хорошее кафе, гостиницы, клубы и так далее - везде видишь девушек, которые заказывают лёгкий коктейль, и явно они не пришли туда просто поговорить – они ждут. Я уже не говорю про многочисленные сайты, вы это лучше меня знаете, на которых всё это открыто. Почему это настолько открыто? Почему это до сих пор в свободном доступе, несмотря на вашу работу?
- Здесь я с вами не соглашусь. Не всякий ищущий взгляд у женщины с коктейлем в руках говорит о том, что она пришла заработать.
- Согласитесь, доля истины в этом есть?
- Безусловно, да. Но с профессиональной точки зрения, могу сказать, что «коэффициент поражённости» проституцией в белорусском обществе, по сравнению с нашими соседями, невелик. Не открою тайну, если скажу, что мы знаем 2500-3000 лиц, которые занимаются проституцией обоих полов в Республике Беларусь. Для нашей десятимиллионной страны это сравнительно немного. Но каждый сам за себя делает этот выбор. Соответственно, для понимания вопроса, отношение к проституции как к негативному социальному явлению в разных странах разное, но, безусловно, негативное. Разное отношение к противодействию. Где-то наказывают потребителей сексуальных услуг, где-то наказывают самих проституток. У нас потребители не наказуемы. Проститутки несут только административную ответственность. Но мы системно уничтожаем организованную структуру.
- Сутенёрство, сводничество и так далее?
- Да.
- Есть страны, которые более лояльны в этом направлении, в них проституция легализована. Я знаю, что у нас несколько лет назад были подобного рода инициативы о легализации и даже аргументы приводились, что всё будет безопасно, налоги в казну. На поверхности вроде всё правильно, но какой ваш взгляд на это?
- Это пораженческая позиция. Существует такая расхожая фраза: «Не можешь предупредить, пресечь – возглавь». Давайте рассмотрим с разных аспектов. С точки зрения морали, вы готовы, что ваша дочь может стать проституткой?
- Нет.
- Вы готовы видеть проститутку в маме, которая приводит ребёнка в детский сад или школу? Вы готовы видеть проститутку в своей соседке, с которой мило здороваетесь утром? Наверное, нет. С экономической точки зрения, 2500-3000 индивидуальных предпринимателей никакой большой прибыли в казну в виде налогов не принесут. А вот медицинские риски (ВИЧ, СПИД, разные формы венерических заболеваний) с возможным совершением преступлений (мошенничество, разбойные нападения, кражи) так или иначе сопутствуют этому виду бизнеса.
- В любом случае криминальное поле создаётся? Оно будет формироваться, если мы этому поможем?
- Безусловно. Белорусское общество сложилось традиционно. Мы, исходя из собственного менталитета, неважно, какое у тебя вероисповедание, не приемлем этого на генном уровне. Поэтому любые фразы, поползновения и призывы – это глупость.
- Фраза «Проституция – свободный выбор человека» изначально ничтожна?
- Нет, фраза имеет основу под собой. Любой выбор человека, любой поступок, даже совершение преступления - это свободное волеизъявление. Другой вопрос, насколько оно правильное. Ведь когда дама ступает на путь продажной любви, она не может не понимать, что со временем она «выйдет в тираж», риски, о которых я говорил, лишь возрастут, а дивиденды от этого сомнительного занятия станут меньше.
- Вы затронули тему, что 2500 не только женщины. Продаются и мужчины?
- Да.
- Вы можете назвать цифры?
- Феномен мужской проституции постепенно набирает обороты. Мы это констатируем, исходя из своей профессиональной деятельности.
- Мы можем назвать это «свежим явлением»?
- Для белорусского общества - да. За прошлый год мы привлекли к административной ответственности около 100 мужчин, которые занимались проституцией.
- Какой возраст?
- Это не традиционные альфонсы. Это гей-проституция – мужчины, которые оказывают сексуальные услуги мужчинам. Их возраст – от 16 лет (возраст полового согласия). Самому возрастному было около 50 лет.
- Проституция – это одна из форм торговли людьми. Можно ли так говорить?
- Да.
- Суммарный годовой оборот – 12 миллиардов долларов (то, что я нашёл в открытых источниках). Это сравнимо с незаконной продажей оружия, но при этом менее опасной, как считается. По оценкам ООН, пострадавшими являются от 4 до 27 миллионов в год (цифру даёт неправительственная организация). Если говорить о Беларуси, у нас есть уникальный опыт борьбы с этим. В 2005 году Глава государства на юбилейном саммите ООН выступил с инициативой – призвал страны обеспечить борьбу с современной работорговлей. Услышали ли нас? Насколько это сказалось на ситуации внутри Беларуси?
- Безусловно, услышали. Надо сказать, что на постсоветском пространстве, да и по сравнению с некоторыми европейскими государствами, Беларусь – это флагман в противодействии современной работорговле. При этом надо сразу сделать ссылку, что современная работорговля предполагает, прежде всего, экономические формы принуждения. То есть жертва сама соглашается на эксплуатацию. Республика с точки зрения международного права выступила соавтором или автором нескольких резолюций ООН в части противодействия торговле людьми. Мы имплементировали международное законодательство в национальное, то есть у нас есть профильный закон, у нас есть национальный механизм по определению жертв торговли людьми и оказанию любых видов помощи: социальной, медицинской, правовой, психологической – какой угодно.
- То есть существует понятие «реабилитация».
- Да. При этом нам важно помочь жертве, а уже потом определяться, было ли совершено по отношению к ней какое-либо преступление. На базе Академии милиции был создан международный учебный центр, который достаточно эффективно обучает правоохранительные органы разных стран, наш опыт приветствуется и используется международными организациями в целом. Как это повлияло в целом на ситуацию в стране? Она оздоровилась. Это факт. Если начиная с 2000-х годов, цифры были ужасающими, то есть мы возбудили более 4800 уголовных дел, связанных с торговлей людьми. Количество жертв за это время доходило до 5800. За прошлый год таких жертв было всего 100. Наша самая главная задача как правоохранителей не выявить как можно больше преступлений, не установить как можно больше жертв, а сделать так, чтобы их было меньше. То есть мы исходим от противного. Тот комплексный подход, который применяется в стране, он, безусловно, привёл к желаемому результату.
- Геннадий Аркадьевич, я слышал такое выражение, что с распадом Союза, открылся ящик Пандоры. Если раньше секс-индустрию представляли в основном страны Юго-Восточной Азии, то экс-советские женщины после распада, получив доступ на теневой рынок сексуальных служб, чуть ли не стали возглавлять списки. Я имею в виду по количеству. Особенно преуспела в этом плане, как считается, Украина. Насколько это мнение соответствует действительности? И как Беларусь в принципе выглядит на этом фоне в цифрах?
- В начале 2000-х годов, безусловно, такая ситуация имела место. Достаточно сказать, что с этого времени мы выявили и пресекли деятельность 22 преступных организаций, 85 организованных преступных групп как двух наивысших форм организаций преступного бизнеса, которые занимались вот этим. И мы сумели преломить ситуацию. Объективно, что в настоящее время мы выдавили трафикёров за пределы Республики Беларусь. Интернет позволяет в настоящее время проводить вербовку, не находясь в стране пребывания. Наша главная задача - пресекать. У нас есть такое профессиональное понятие - канал вывоза жертв. То есть пресекать саму возможность вывоза белорусских, как правило, женщин. За прошлый год больше десятка таких каналов мы пресекли. Страны назначения: Западная Европа, Российская Федерация, арабские страны, Турция и даже Израиль.
- Я помню арт-инсталляцию «Невидимые». Она проводилась в Киеве не так давно. Это 120 силуэтов, которые символизировали 120000 пострадавших украинцев от торговли людьми. Кто на сегодняшний день, с вашей точки зрения, точнее с профессиональной точки зрения, в зоне риска? Ведь есть информация, что 70% - это женщины и девочки. А вот условный плиточник, который едет на заработки, или, допустим, фальшивое усыновление, или браки с иностранцами. Насколько они подпадают под эти страшилки?
- Отвечая на этот вопрос, надо чётко разделять трудовую и сексуальную эксплуатацию. Действительно, 80-90% в нашей стране пострадавших от сексуальной эксплуатации – это женщины и девочки. Некоторая часть молодых людей несовершеннолетнего возраста, я имею в виду мальчиков, используются как модели для съёмок в видео сексуального характера. Если мы говорим о трудовой эксплуатации, странами назначения, как правило, выступают Российская Федерация и Польша. Но говоря о трудовой эксплуатации, мы должны очень чётко понимать, что здесь важен уровень осведомлённости потенциальной жертвы об условиях труда. Иными словами, я думаю, что уже любой белорус, который выезжает на заработки за рубеж, прекрасно знает, что его отношения с работодателем должны быть оформлены. Прекрасно знает об условиях нахождения в стране пребывания. Прекрасно знает телефон горячей линии, которую поддерживает наш Департамент по гражданству и миграции, куда всегда можно обратиться за помощью.
- И многочисленные ролики, которые вы делаете.
- Безусловно. Вопрос осведомлённости. И вот эта превенция, то есть предупреждение, сыграла свою роль. Мы реально оказываем помощь, если человек находится в зависимом положении в стране пребывания. И наши коллеги из правоохранительных органов практически из всех стран мира активно с нами взаимодействуют. Вопрос маленького количества времени, когда мы окажем содействие по возвращению гражданина в республику. А уже потом будем разбираться, как он попал в ситуацию эксплуатации.
- С появлением интернета появилась дополнительная открытость – с одной стороны, но с другой стороны – гораздо больше возможностей с точки зрения совершения преступления в вашей сфере. Летом было громкое дело с педофилами, благодаря интернету вышли на след преступников. С вашей точки зрения, ваша работа с появлением интернета усложнилась или стала легче?
- Интернет – великое благо в части доступности информации, мир стал без границ. С другой стороны – это великое зло, потому что на условиях анонимности, с применением разного рода браузеров, специального программного обеспечения злоумышленник невидим, на первый взгляд, но мы тоже меняемся. Мы создали подразделение интернет-разведки, которая достаточно эффективно выявляет и торговцев наркотиками, и потенциальных педофилов. Я не буду скрывать, что у нас есть специальное программное обеспечение, которое в режиме реального времени позволяет видеть IP-адреса тех граждан, которые интересуются контентом сексуального характера с участием малолетних. И поверьте, достаточно серьёзные масштабы такой «заражённости» республики в этой части. Мы строим свою работу по двум направлениям. С одной стороны, на основании национального законодательства мы определяем и с помощью Мининформа пресекаем возможность доступа пользователю к контенту, который содержит информацию о наркотиках, информацию обо всех деструктивных проявлениях.
- Я знаю, что счет идёт на сотни ресурсов.
- Да. Сотни ресурсов. Только по наркотикам в прошлом году было 400 таких ресурсов. Второе направление нашей деятельности - это получение и проверка информации о потенциальных, если мы говорим о педофилии, педофилах, тех лицах, которые скачивают и коллекционируют контент сексуального характера с участием малолетних.
- Целенаправленно ищут эту информацию в сети.
- Выявляем и пресекаем деятельность таких граждан.
- Они все могут быть вами выявлены, независимо от места жительства. Будь это самая отдалённая деревня, если там есть выход в интернет, до крупных городов.
- Достаточно сказать, что за последние шесть лет количество выявленных и пресечённых преступлений в отношении детей, связанных с сексуальным насилием, увеличилось в 22 раза. А количество педофилов, деятельность которых мы пресекли, увеличилось в семь раз.
- Это говорит об эффективности работы.
- Да, но мы оцениваем не результативность, а эффективность работ. То есть идём от противного. В прошлом году от педофилов пострадало 487 детей в республике. Мы расцениваем это как проблему, которой надо эффективно противодействовать, потому что ни одному милиционеру не надо пояснять, что любой ребёнок, который подвергся любому виду насилия, прежде всего сексуальному, – это проблема в эффективности нашей работы. Мы уже говорим о превенции. Например, по инициативе МВД в взаимодействии с международными организациями разработан такой ресурс, который называется Kids.pomogut.by. Его задача – это осведомлённость ребёнка о потенциальных угрозах в сети интернет, связанных с педофилией, с наркотиками. Дети должны понимать, что с ними происходит, а взрослые должны понимать, по каким признакам можно определить, что в отношении ребёнка совершается какое-то насилие. Мы действуем на превенцию, на предупреждение, на профилактику.
- Мы говорим о том, что открытость в данном случае играет на руку правоохранительным органам, государству тоже. Не надо скрывать проблему.
- Не надо.
- Насколько я знаю, именно с вашего Telegram-канала мы узнали о задержании крупнейшей партии наркотиков в Беларуси в прошлом году. Там полтонны героина.
- 550 килограммов.
- Четыре иностранца, насколько я помню, хранили его в гараже. Мы опять выступали в качестве перевалочной базы. Нас пытались использовать в качестве перевалочной базы. Геннадий Аркадьевич, в мире 686 психоактивных веществ, начиная от гавайской розы, голубого лотоса и шалфея-предсказателя. Что входит в пятёрку самых распространённых у нас наркотиков на сегодняшний день?
- Давайте начнём с того, что МВД и подразделения наркоконтроля, в частности, занимаются глубоким анализом отечественного наркорынка, хоть он и криминальный. Мы должны знать, что происходит. Наиболее популярными видами наркотиков и психотропов в республике являются марихуана и гашиш – первое и второе места. Затем альфа-PVP, MDMA и мефедрон. Последние три наиболее опасны, потому что это синтетические виды, которые оказывают наиболее разрушительные действия на организм. Исходя из этого мы строим свою работу. Говоря о самых популярных, надо понимать, что гашиш – он привозной. Как правило, Республика Беларусь для гашиша является страной транзита, то есть он идёт из Европы по направлению к Российской Федерации, потом возвращается мелкими партиями, реэкспортом. Марихуана может быть как привозной, так и выращенной в наших условиях.
- Местного приготовления.
- Либо дикорастущей, либо в специально оборудованных помещениях.
- Считается, что 95% наркотиков распространяется бесконтактным способом. И при этом сами дилеры закладчиков называют «мясом», часто даже не платят им сразу в надежде, что вы хорошо сработаете и не придётся им платить в принципе, то есть вы задержите распространителей. Я слышал это понятие, что вы активно используете даркнет. Они, вернее, активно используют даркнет. Поясните на пальцах для нашего зрителя, что это.
- Это закрытый сегмент интернета, который гарантирует потребителям и дилерам анонимность, но используется не только даркнет. Используются самым активным образом разные социальные сети. Самым активным образом используются разного рода интернет-мессенджеры с элементами криптографии и шифрования. Почему? Очень просто, они обеспечивают анонимность, но при этом наивно полагать, вы совершенно справедливо сказали, что дилеры называют минёров «мясом», потому что они дольше, чем полгода, не работают. Наивно полагать, что у нас нет тактики, методики, специального программного обеспечения, которые позволяли бы эффективно выявлять и пресекать деятельность таких дилеров. Те подразделения интернет-разведки, которые созданы в Республике Беларусь несколько лет назад, доказали свою эффективность. Достаточно сказать, что в прошлом году больше 600 преступлений, связанных не просто со сбытами, а с организованными сбытами, с организованными группами, с преступными организациями, с деятельностью целых магазинов, то есть «бытовых цепочек», выявлены в республике именно подразделениями.
- Раскрыли дилерские сети.
-Но процесс непрерывный. Мы понимаем, что только пресекать деятельность уже недостаточно. Поэтому, с другой стороны, мы пресекаем возможность доступа белорусских пользователей к пронаркотическим ресурсам. С другой стороны, мы осуществляем профилактику и предупреждения. Это вопрос спроса и предложения.
- Безусловно.
- Если спрос существует, то предложение будет в любых формах. Мы работаем на то, чтобы потенциальные потребители, а поверьте, в Республике Беларусь их немало, потому что латентность достаточно велика, как можно больше задумывались над тем, что они делают.
- То есть потенциальные потребители должны задуматься о том, что они потом всё равно «не вылезут» из этого. Зависимость навсегда?
- К сожалению, да. Поэтому мы говорим о том, что наркомания – это, прежде всего, медицинская проблема, психологическая проблема, а уже потом правовая.
- Индивидуальный подход Глава государства обозначил в качестве приоритета на сегодняшний день в борьбе с наркотиками, в первую очередь - в сфере наказания за это. Вот каким этот индивидуальный подход будет с точки зрения МВД? Как вы это видите?
- Глава государства поставил абсолютно чёткую, но понятную задачу. Он говорил о справедливости. Справедливость и есть индивидуальный подход и к назначению наказания, и к определению степени вины. Одно дело, когда мы имеем дело с единичным фактом сбыта, когда мы имеем дело с небольшой группой дилеров, другое дело - когда мы имеем дело с организованной преступной группой или преступной организацией. Надо чётко понимать, что МВД профилактирует, а если уж не получилось, то выявляет и пресекает преступления. Мы не расследуем уголовные дела, мы не осуществляем прокурорский надзор, мы не постанавливаем приговор. Это дело Следственного комитета, Генеральной прокуратуры и судебной системы. Но наша главная задача - выявить, пресечь, определить роли и дойти до конца, до головы гидры, не ограничиваясь хвостами, крыльями или ушами. Наша главная задача - уничтожение организованной структуры наркобизнеса.
- «Не следует законами достигать того, что можно достигнуть улучшением нравов», - Лев Толстой говорил так. Я немножко перефразирую это. А любое ли преступление можно предотвратить, на ваш взгляд?
- Традиционно Льва Толстого упрекали в прекраснодушии, я думаю, что вот в этом высказывании доля прекраснодушия есть. Как профессионал я далёк от мысли, что любое преступление можно раскрыть, далёк от мысли, что любое преступление можно предотвратить. Но мы должны к этому стремиться. Мы должны минимизировать, у нас это получается, негативное последствие того социального явления, которым является преступность как таковая. Это не так просто. Нет такой кнопки в сознании каждого гражданина, которую можно было бы задействовать в этом процессе. Но есть общественное сознание, есть непринятие проституции, согласитесь, есть непринятие наркомании как явления. И если мы комплексно подойдём к этому делу, то мы достигнем значимых успехов. Но рассчитывать на то, что мы раз и навсегда победим – невозможно. Я привёл бы цитату Владимира Семёновича Высоцкого: «В борьбе с зелёным змием побеждает змий». Он у нас не побеждает, но мы успешно ему противодействуем.
Подписывайтесь на нас в Telegram