Почему специалист по революциям решил остаться самым обычным вероятным белорусом? Чем «змагар» отличается от «невероятного»? И каково это – постоянно быть в цифровой «отмене» социальных сетей? Об этом и не только в программе «Марков. Ничего личного». Гость – блогер Олег Левандовский.
- Марат Марков: Олег Анатольевич, добрый вечер! «Невероятный», борец с режимом, старший революционер. Это все – из вашей странички на «Фейсбуке».
- Олег Левандовский: Да, одной из трех.
- Марат Марков: И при этом, несмотря на все эти названия, вы здесь, на государственном телеканале. Давайте, как в детстве, сыграем в «правду или миф». Что здесь соответствует действительности?
- Олег Левандовский: На страничках я уже шутил, это не я, это меня так создали «невероятные». Они меня время от времени чем-то назначали, заставляли этим быть. Вообще, я до 2020 года был обыкновенным человеком, у меня была обыкновенная страничка, где я постил путешествия, рецепты, фотки сада. Я абсолютно не был политизирован, хотя это было интересно. Вот в августе я взбудораженный пытался спорить с людьми, их как-то убеждать. Меня тогда назначили, как сейчас помню, «лукаботом». Я долго дергался, долго доказывал «я, да я». Но потом понял, что судьба, что надо смириться. И стал «лукаботом».
- Марат Марков: То есть вы поневоле стали блогером?
- Олег Левандовский: Я из России сидел, попал как раз в эти карантины. Немного, когда это читаешь в интернете, вообще все гипертрофировано, все эти события ужасные. Я пытался с людьми беседовать, общаться. Меня сделали «лукаботом», потом, помню, был «прыкорытником». Потом меня назначили клоуном, я стал клоуном, запостил такую аватарку.
- Марат Марков: Бчб-аватарка, она часто вводит «невероятных» в заблуждение?
- Олег Левандовский: Да, они обижаются ужасно, говорят «боже ты мой, в следующий раз не буду брать в друзья людей по одной только аватарке». Понимаете, сейчас мы все больше расходимся, приходится друзей исключать. Меня в заблуждение тяжело ввести. Если я вижу человека с такой же аватаркой, как ни странно, я его тут же баню. А если я вижу с нашим знаменем – у меня такие все друзья. Но они [«невероятные»] меня берут. Смотрят, кто такой попросился, стучится. Как только они видят меня и начинают понимать, что это я, что это не они, тогда жалуются, пишут жалобы.
- Марат Марков: Олег Анатольевич, извините, я задам этот вопрос, вы же не женщина. Сколько вам лет?
- Олег Левандовский: Мне сейчас 61.
- Марат Марков: Сейчас вы блогер в соцсетях, вынужденно, я бы так сказал. А чем вы занимались реально до 2020 года?
- Олег Левандовский: Я одно время преподавал. Очень долго был частным предпринимателем. Очень долго работал в системе МВД, потом ушел на преподавания на юрфак. Я обыкновенный человек. Мне очень нравится быть обыкновенным белорусом: маленьким, средненьким, типичным белорусом. Потому что мне такие белорусы нравятся: обычные, типовые белорусы. Они настолько по своей природе антагонисты этих «невероятных» – средний менталитет белоруса настолько не настроен на «невероятность». Я называю его «вероятным», я – «вероятный». [«Невероятность»] абсолютно не в характере белоруса, абсолютно это не в менталитете, абсолютно антагонистическое среднему белорусу. Это самый вероятный народ, самый очевидный на свете! Когда я пишу, стараюсь абстрагироваться, что когда-то преподавал, что-то помню. Пишу как белорус, простой обыватель. Мне нравится слово «обыватель». Нравится еще «чарко-шкварочник» ужасно, даже не знаю, что больше люблю: то ли чарку, то ли шкварку. В общем, и то, и то мне ужасно нравится. Мне в жизни пришлось попробовать всякое, но думаю, что шабли с устрицами я предпочту чарку и шкварку в конце концов.
- Марат Марков: Вы родились в Украине, учились в Латвии и там же преподавали. Но, насколько я знаю, вы преподавали курс лекций «революции».
- Олег Левандовский: Это был юрфак, была такая специализация «История государства и права». Мне нужно было рассказывать студентам, что говорили о государстве и праве Платон, Аристотель. У меня была подтверждена тема кандидатской «Русский консерватизм». Так как это антагонизм революционности, то в конечном итоге я стал интересоваться закономерностями революции, принципами революционного развития.
- Марат Марков: «История государства и права» был один из моих любимых предметов, не буду скрывать, на юрфаке БГУ. Как специалист по революциям: что так или, наоборот, не так с нашей революцией? В чем ее специфика? Или, может быть, это калька стандартная по методичкам Шарпа?
- Олег Левандовский: По предвыборным технологиям, насколько я знаю, вы специалист.
- Марат Марков: Писал диссертацию. Не защищался, не буду врать.
- Олег Левандовский: Поэтому это ближе к вам. Я здесь все-таки вижу, какая-то такая пародия все-таки на буржуазную революцию. Была попытка революции, революция барбершопов, тату-салонов и веганских кафе. Все-таки такая движущая сила. Видите, рабочие не поддержали, крестьянство не поддержало. Вот такой креативный средний класс. Если взять в принципе признаки революции, стандарт революции – это полная смена элит, кардинальная смена социального и политического устройства. Нам это грозило. Кстати, в Украине это не было революцией, это было верхушечный, олигархический переворот. А у нас посмотрите, как получалось. Если бы не дай бог что случилось, была бы коренная смена социального устройства, у нас исчезло бы социальное государство, возник бы дикий какой-то рыночный капитализм. Вот революционная ситуация. Элиты видим, они все в Варшаве, Вильнюсе оказались. Соответственно, кардинально поменялось бы политическое устройство. На лицо все признаки революции. В основном считается, если сменились полностью элиты, кардинальное что-то произошло в экономике, перемены в стране, и политические. Много революций, например, американская – это не революция, это национально-освободительная борьба. Например, есть революция Мэйдзи – это тоже не революция, элиты не сменились. Хотя, кстати, все остальное было, социально-экономическое устройство сменилось. Вот, если три фактора сходятся, мы видим революцию. Здесь все было очень похоже.
- Марат Марков: А что тогда пошло не так для реализации этой буржуазной революции, как вы сказали?
- Олег Левандовский: Народ не поддержал. Сама вот эта суть «невероятности», она просто настолько претила среднему типовому белорусу, что даже те, кто был недоволен властью, был недоволен каким-то своим начальником на заводе, чем угодно, эти люди со временем поняли, что это не то, это не их. Все бывают чем-то недовольны, это естественное состояние. Всем довольны только буддистские монахи и клинические идиоты. Надо быть недовольным властью. И люди не поддержали. Это все кончилось, но было временами неприятно и опасно.
- Марат Марков: Честно признаюсь, люблю читать ваши обыкновенные, как вы говорите, неангажированные посты. Сейчас вы в бане. Поэтому я решил предоставить эту трибуну, телеэфир для вас. Согласитесь, все-таки «Фейсбук» в Беларуси – даже не одноклассники, количество пользователей не очень большое. Каково это быть сегодня в модной «цифровой отмене», «цифровой смерти»?
- Олег Левандовский: На войне как на войне.
- Марат Марков: Как у Трампа, да?
- Олег Левандовский: Я спокоен. Я всегда знаю, что меня забанят. Это, кстати, подстегивает меня. Я знаю, что осталось немножко и все. Я больше пишу, больше стараюсь, чтобы потом, слава богу, забанили, можно теперь недельку книжки почитать.
- Марат Марков: То есть вы сознательно нарываетесь?
- Олег Левандовский: Два аккаунта забанили, поэтому третий надо беречь, не нарываться. Вот смотрю, остаются 2-3 дня до открытия того аккаунта, значит, здесь я могу что-то уже резкое напечатать.
- Марат Марков: А за что банят?
- Олег Левандовский: Вы знаете, когда-то у меня была большая коллекция банов, это настолько увлекательное занятие. Потом я даже перестал… Помню, самый курьезный бан. Однажды обнаружил на «Фейсбуке» аватарку у «невероятного» – нацист. Человек ставил фотографию в коричневой рубашке штурмовика, свастика, сзади портрет Гитлера. Я пожаловался. Не люблю жаловаться, но пожаловался на «Фейсбуке», что это такое. Мне прислали ответ «это все соответствует нашим нормам». Я сделал скриншот и опубликовал. Говорю, ничего не могу понять, мне ответили, что соответствует. Я вылетел в бан за полчаса. За то, что я опубликовал фашистскую символику – скриншот того, что им разрешено, то есть этому человеку разрешено. Но мне опубликовать скриншот его – обвинили в пропаганде фашизма. Это самое абсурдное наверное.
- Марат Марков: Вот где «1984».
- Олег Левандовский: Мне сказали, что этот человек ничего не нарушает в своей коричневой рубашке и с портретом Гитлера. А когда я опубликовал скриншот его, вылетел в бан на месяц. Ну написал, что ничего понять не могу, сказали, что это все нормально.
- Марат Марков: Вы не замечаете, что условных «ябатек» банят гораздо чаще, чем «змагаров»?
- Олег Левандовский: Вы знаете, да. Там уже давно ясно. Там в Литве сидит обслуживающая Восточную Европу. Это украинцы, не думаю, что где-то в Америке это контролируется. Просто сидит парень. Замечал, что гораздо жестче банят за любую антиукраинскую полемику, там вылетаешь быстрее. За белорусскую медленнее. Они где-то сидят в Вильнюсе, «зарабитчане», как говорят. Они часто публикуются в вышиванках, стоят, «Фейсбук», мы такие-вот. Администраторы. Я сам замечал, что за украинскую тему моментом банят, туда лучше вообще не соваться. Соответственно, у них свои предпочтения есть. Ясно, что социально близких людей они банят меньше.
- Марат Марков: Учитывая, что за шабаш был на Дне Независимости в Украине с бчб-флагами. Давайте с этими дефинициями подойдем. Нас часто ругают за термины «змагары» и другие термины, которые мы используем. Но вы буквально препарировали оппозицию и сделали собственную классификацию «невероятных». Такой системный подход преподавателя, как мне показалось.
- Олег Левандовский: Прежде всего, я очень долго ждал, когда этим займутся серьезные люди. Я считаю, что это тема для научной конференции – феномен «невероятности». Там должны социологи подумать над этим, психологи, культурологи. Я ничего не находил. Начал искать, это ведь действительно какой-то социальный слой, у нас что-то произошло. Почему этим никто не занимается? Ничего не нашел. Я тогда своим скудным умишком начал сам для себя тасовать это все, присматриваться просто к людям. Пришел к выводу, что громадная разница между так называемыми «невероятными» и «змагарами». «Змагар» – это какая-то такая калька, часто пародийная с украинского националиста, для них это образец. «Невероятный» – это больше похоже на русского, как говорят, «либераста». У «невероятных» долго кумир был Максим Кац. Невозможно представить, что «змагары» его как-то слушали, что вообще для них он был бы авторитет, вот этот человек. Для них кумиры, кстати, вся команда Навального. Как ни странно, насколько я большой противник «змагаров», я их стал уважать. Это люди, у которых еще остались во главе какие-то приоритеты. Например, приоритет государства. Они очень хотят сбросить ненавидимого ими человека, но понимают, что может пострадать государство, у них есть это. У «невероятных» все отсутствует, у них «не будет его – и все станет хорошо». А если при этом все рухнет и развалится, да и фиг с ним. Вот недавно Халезин опубликовал хвалебную оду Тихановской о том, как она мучается, как трудно ей было в Литве в пятизвездочном отеле обживать свой быт и так далее. Вызвал шквал хвалебных комментов, я немного там тоже поерничал. И я смотрел на комменты, у «невероятных» просто крышу отрывает. Туркменбаши так не поклоняются, как поклонялись Тихановской. И там же находил здравые, трезвые белорусскоязычные комменты. Эти люди писали «думайте, что вы делаете, что вы творите, зачем создавать такой культ личности». Поэтому как-то я стал по-другому на это все смотреть.
- Марат Марков: Я, может быть, задам вопрос, на который до сих пор не нахожу ответа. Хочу услышать от вас ваше мнение. Мы видим, что собой представляет домохозяйка. И в то же время, мы видим, какое большое количество людей, очевидно, врет самим себе и ее просто превозносят, хотя есть огромное количество материала, который показывает, что собой представляет этот человек. Как она говорит, как она размышляет, какие вещи она озвучивает, какие предложения она вносит и так далее. Я уже не говорю про это отношение к стране с полным желанием ее уничтожить, обнищать. Почему люди, которые в жизни что-то из себя представляют, сделали хорошие бизнесы, построили хорошую карьеру, зарабатывают хорошие деньги, почему они пресмыкаются?
- Олег Левандовский: Мне тоже было бы интересно узнать мнение какого-то психолога. Потому что заглядываешь на аватарку, у человека два высших образования. Я не понимаю… Если ты хочешь бороться со сталинизмом, победи сталинизм в себе. Это люди с абсолютно авторитарным мышлением, они говорят о демократии, но я не видел более далеких от демократического склада ума людей. Готтентотская логика у людей: я украл – хорошо, у меня украли – плохо. Я не боюсь Светланы Тихановской, я боюсь этих людей. Потому что страна, если эти люди придут к власти, вот тогда будет диктатура. Если люди с таким менталитетом придут к власти, это будет что-то страшное. Тихановская, Света или Маша, Петя – не важно. Важно – эти люди, они слепят кого-то другого.
- Марат Марков: Вы еще коллекционируете рекомендации «как шатать режим».
- Олег Левандовский: Сейчас, к сожалению, у них уже застыло. Одно время я понимал так, что в Варшаве надо было как-то отчитаться перед хозяевами и доходило до абсурда. Понимали, что люди не идут. Призывали всех выйти в парк, улыбаться и прогуливаться в парке в воскресенье. Чтобы они потом могли автоматом могли снять всех прогуливающихся улыбающихся хорошим днем в парке.
- Марат Марков: И люди это делали?
- Олег Левандовский: Показать, какая у нас массовая демонстрация возникла. Сейчас, в последнее время, даже нечего.
- Марат Марков: То есть коллекция не пополняется?
- Олег Левандовский: Абсолютно не пополняется. У них сейчас санкции, санкции, санкции. Они уже понимают, что сложно что-то придумать, что это можно выдать за какую-то форму протеста. Никаких уже даже выдуманных, высосанных форм не найдешь.
- Марат Марков: Они все равно продолжают заправляться на белорусских заправках, есть белорусские продукты и курить белорусские сигареты.
- Олег Левандовский: Я уже говорил, надо объявить «завтра все выходим на работу». И все, кто вышел на работу, «шатают режим». И после этого «в Беларуси пять миллионов человек вышли на работу, вот такая у нас поддержка».
- Марат Марков: Судя по тенденциям, мы скоро этого дождемся.
- Олег Левандовский: Да, что-то такое остается. Больше ничего. Что еще придумать?
- Марат Марков: Еще один ваш эксперимент: оценка соотношения белорусов и бывших белорусов среди «невероятных» в социальных сетях. Поделитесь итогами этого эксперимента.
- Олег Левандовский: Всегда, когда читаю их общение, натыкаюсь на такого радикального радикала – «вперед, на баррикады». Начинаю интересоваться, залезаю, кто он такой. 99% это даже не белорусы, даже не белорус в Литве или Варшаве. Начинает такая коллекция собираться, особенно в августе и сентябре. Оказывается, есть такая когорта странствующих, галактических «невероятных», революционеров. Они все сюда ломанулись. Я отсекал кого угодно, отсекал здесь, которые писали «идите, штурмуйте», поклонников Гуайдо. Они здесь на русском комментили, под аватаркой бчб-знамен. Очень много было с Гонконга ребят, китайцев. У них там затихло, они там скучали. А тут что-то всполохнуло. Был просто страшный наплыв. Сейчас эти спали, но в основном, как только я нарываюсь на «невероятного», меня ждет огорчение, оказывается, это не наш. Почти половина – это украинцы. Они могут быть под бчб-флагами. Но когда смотришь, какой-то там Ужгород, еще что-то. Очень много россиян, которые скучают, их Навальный сидит, им скучно, они «шатать режим» сюда пришли. Очень много из Израиля. Вот это очень интересно. Они очень радикальны, они знают, насколько здесь народ бедствует, насколько разрушена экономика страны. Они все вам расскажут. Я вообще большой поклонник этой страны, вообще какой-то славянский сионист, мне настолько нравится эта страна. Я с ребятами там пообщался, спрашиваю, что за люди, это евреи? Говорит, нет, это не евреи. Они евреи, но они не смогли интегрироваться. Сидят и живут этими событиями. И приехали не обязательно из Беларуси, может быть, из России, из Украины. Нормальному еврею некогда, извините, ему нужно кормить семью, работать.
- Марат Марков: То есть настоящие евреи заняты делом.
- Олег Левандовский: Да. Также находил французов, кого угодно. Очень мало наших ребят.
- Марат Марков: Взгляд не политолога, не эксперта, не чиновника, допустим, как вы сказали, «вероятного» белоруса на последние события, которые сейчас происходят. Они, слава богу, начинают менять информационную повестку. Мне, может быть, нравится читать ваш блог, вы очень оперативно реагируете на них. Например, ситуация в Афганистане – «это не люди падали с самолетов, это падали в ад ценности либерастов, их права, свободы, их гребаный гуманизм». Вы так написали. За что, по-вашему, цеплялись эти люди на самолете, и я не про шасси.
- Олег Левандовский: Эти люди понятно. Потом я начал думать, я тоже за это цепляюсь, и все мы цепляемся. Это за стереотипы, которые в подсознание вошли. Вот эти стереотипы, мифы о демократии, о либерализме, которые действуют на подсознательном уровне. Эти люди, понятно, цеплялись. Они посмотрели «Спасение рядового Райана» – о том, как ради рядового американца посылают целый взвод, чтобы спасти. Он тоже рядовой Мухаммед, он служил американцам, и он в это все верит. Эти фильмы о том, что это оплот, что человек – мерило всех вещей, мерило ценностей. Люди верят, цепляются. Дело в том, что, я потом спрашивал, летчик видел этих людей, у них есть видеокамера, он видел. Он не имел права, прекрасно понимал, что через полчаса эти люди будут растерзанными трупами. И он штурвал на себя и взлетал. Люди верили, там 20 лет правили американцы. И мы во многом, часто на подсознательном уровне, верим. Насколько, кажется, во всем разочаровался, но все равно у нас постоянная вера «чем больше выборов, тем меньше коррупции». Почему? Отчего? Типа народ обладает интуитивной способностью выбирать честных и отсеивать коррупционеров. Не знаю, у меня другие впечатления. Я жил в российском городке, где пять выбранных мэров положили городок костьми. А когда Путин начал назначать, городок стал подниматься из руин. Опять же, даже если выбирают депутатов, то чиновников не выбирают. Куча есть каких-то стереотипов, которые сидят даже в самом таком отъявленном реакционере как я. Их не изживешь. Так и эти люди цеплялись за мифы, за стереотипы о демократическом обществе, о либеральности. Свобода, равенство, братство – цеплялись за них.
- Марат Марков: Самолеты вообще отдельная тема. На днях же наконец-то в Минск приехала комиссия ICAO расследовать посадку самолета по истечению трех месяцев, когда мы их все время звали, приглашали, готовы были принять. В Украине последнее событие, когда пропал самолет, который вместо того, чтобы отвезти украинских военнослужащих и просто украинцев в Украину полетел в Иран и отвез туда богатых афганцев, заплативших кэшем экипажу. Представитель МИД Украины спокойно об этом сообщает, как о самом собой разумеющемся. Вот эти улетные темы, как вы их анализируете? Они привлекают ваше внимание?
- Олег Левандовский: Люди все равные, но одни равнее других. То, что разрешено украинцам, ни в коем случае не будет разрешено белорусам. Но меня лично это привлекло – это такая яркая характеристика украинской ментальности во всем это. Была одна мысль, что все-таки Владимир Путин не прав, разные народы, это не один народ. Скажем, тяжело представить себе белорусов при любом варианте, которые с кэшем погнали самолет куда-то. Это нигде никогда такого не будет и не было, не может быть. А там – это да. Я очень хорошо знаю Украину, очень хорошо отношусь к этим ребятам. Это такой народ. У них это запросто.
- Марат Марков: Помню прекрасно, еще по-моему при Николае II Российская академия наук признала, что белорусский язык и украинский язык – не производные от русского языка, самостоятельные языки. А язык определяет нацию.
- Олег Левандовский: Я слышал, в 1916-ом году, по-моему были признаны самостоятельными языками. Просто ментальность настолько разная. Есть понятия цивилизации. Украинцы принадлежат к средиземноморской цивилизации, они так и называют – северно-средиземноморская цивилизация, вместе с румынами, молдаванами. А белорусы – это северо-европейская нация. Мы ближе, как ни странно, я хорошо знаю, даже не к полякам, мы очень близки по ментальности к латышам, эстонцам. Я жил долго в Латвии, очень много нахожу общего. Не даром «бело», «балто» – мы балты!
- Марат Марков: Разные трактовки, дискуссионно.
- Олег Левандовский: Есть у кого-то из историков о том, что белорусы – славянизированные балтские племена. Но очень похоже, когда я смотрю на белорусов, на их ментальность, и смотрю на украинцев. Между украинцами и итальянцами намного больше общего, чем между украинцами и белорусами.
- Марат Марков: Еще одна тема, которая актуальна до сих пор. Это санкции. Вот вы – человек, который анализирует мировой опыт. Смогут ли эти санкции сейчас нас «положить»?
- Олег Левандовский: Я немножко читал, в основном изучал историю санкций. Классический случай – Куба. Какой жесточайший прессинг был на Кубе, нам тяжело представить, никогда такого не было и не будет. Страна, которая рядом с Америкой. Ну и что? Фидель Кастро умер в своей постели. То есть ни одни санкции не привели ни к каким переменам. Санкции, есть общепризнанное мнение, они действуют болезненно в течение какого-то короткого времени. А потом как человек, так и государство, скажем, адаптируется к этому, привыкает. Я не могу понять единственного: назначают санкции какие-то люди, купленные Путиным? Весь Запад коллективный делает все, чтобы мы были ближе к России, к Китаю, соответственно. Не могу понять. Это настолько близорукая политика Европы. Любая санкция приближает нас к интеграции с Россией. Для чего им это? Вроде бы, они не хотят этого. Но все делают, чтобы мы больше и больше интегрировались с Россией. У нас больше половины, насколько я понимаю, экспорта завязано на Россию. Остается разобраться со второй половиной – перенаправить. Я не экономист, было бы интересно на научную конференцию, чтобы люди разобрали. Я бы с удовольствием сам почитал. В этом случае я лучше бы слушал, чем говорил.
- Марат Марков: Еще тема – амнистия. И во время «Большого разговора» говорили. Я не вижу в вас и ваших постах человека кровожадного. Скорее иронично и саркастически настроенного. Вот станут ли «невероятные» обычными людьми после амнистии?
- Олег Левандовский: Прежде всего, на той стороне, а там разные люди, их даже не столько амнистировать, сколько доставать оттуда надо, смотреть, привлекать. Очень много молодежи. Молодежь – им скажи «перемены», они «хорошо». Молодежь не хотела, чтобы у них ломалась жизнь. Там есть отмороженные люди, горбатого могила исправит. Амнистия им – только способ выйти и дальше гадить. Очень много среди моих, тех, кто сейчас со мной [бывших противников действующей власти]. Начинаешь беседу с людьми, говорит «а я в 1996 году режим шатал, еще так шатал», «ух, а я в 2010-ом, помню, палатки ставил на площади». Если бы они тогда, скажем так, попались и где-то попали в тюрьму, была бы жизнь поломана. А они сейчас с нами. То есть время прошло, жизнь исправила. Потому, если люди написали, они должны написать, конечно, просьбу об амнистии, признать свою вину, а там дальше индивидуально смотреть надо на каждого, кто и как. Очень много людей, особенно молодежь. Я кому-то писал, что, если бы мне было 16 лет, тоже, может быть, там оказался. Тот, кто до 30 лет не был «невероятным» – не имел сердца, кто после 30 остался – не имеет ума.
- Марат Марков: Вы же тоже кричали «за перемены»?
- Олег Левандовский: Да, все мы когда-то кричали. Со временем начинаем понимать, что перемены бывают разные. Я вот читаю, с той стороны пишут, что «ябатьки» – это люди, которые боятся перемен. Нет, не правильно. Просто это люди, которые понимают, что перемены бывают разные, не всегда к лучшему. А «невероятные» – это люди, которые считают слово «перемены» априори позитивным. Вот сейчас в Афганистане перемены. Вот, пожалуйста, пример перемен. Вы хотите их?
- Марат Марков: Почему-то не сравнивают нас ни с Афганистаном, ни с переменами в Украине. Я всегда задаю вопрос простой: хорошо, объясните это людям, которые сейчас воюют на Донбассе, что перемены – это было хорошо, объясните им это.
- Олег Левандовский: Я когда-то с ними спорил на эту тему, но сейчас, в последнее время, пошло очень много, они как-то начали включать «в Украине хорошо». Раньше они от этого открещивались. Многие уехали в Украине, они уже там «хто не скача, той москаль». Всегда думаешь, что тебя минет лихо, что ты самый умный, самый грамотный, что не наступишь на эти грабли. Они вот «посмотрите на чехов, посмотрите на поляков». Ну почему? Я вот считаю, что мы по ментальности ближе к украинцам, чем к чехам. Все-таки люди зациклены, думают, авось.
- Марат Марков: Мы с вами разговариваем, так все складно, хорошо получается, хотя живем в век пустых, как я говорю, коучей, мотиваторов, заголовков в первую очередь. Люди сейчас живут заголовками, не знают элементарных вещей, но по заголовкам уже определяют действительность. Президент вновь говорил о том, что идеологи – штучные люди, а дар убеждать людей совсем не зависит от должности. Вот как преподаватель, какой по-вашему дисциплины сейчас в Беларуси, или, может быть, мастер-класса, не хватает, чтобы современные белорусы действительно чему-то учились.
- Олег Левандовский: Вы знаете, дисциплина должна быть, особенно тем, кто общается с людьми, хочет влиять на людей. «Как влиять на людей XXI века», «Как общаться с людьми». Как ни странно, у нас заголовки, а другого уже выхода нет. Недавно публиковали один из постов про афганцев в «Советской Белоруссии». И я пошел покупать газету. И стал вспоминать, когда я последний раз газету покупал. Вспомнил, покупал лет пять тому назад, когда телевизор исчез. У жены на кухне стоит, посмотрю через плечо и иду к своему компьютеру. Почитал газету, начал читать и понял, что я даже, старый человек, старого консервативного воспитания, я уже подвержен этому клиповому сознанию. Я не смог читать, начал по диагонали и в конец. Статьи были хорошие, очень добротные, мастерски написанные. Это были XX века, а XXI век – другой. Это не работает, это не действует на людей. Я убедился, да, может быть не заголовок, но какой-то мотиватор иногда больше может людям втолковать и объяснить, чем громадная статья.
- Марат Марков: Вы сами готовы за это взяться?
- Олег Левандовский: Я стараюсь, как можно – берусь, скажем так. Мне очень нравится, с удовольствием этим занимаюсь, если государство посчитает, что я делаю что-то хорошее – любое содействие только буду приветствовать. Я уже шучу, извиняюсь, меня жена пилить перестанет чуть-чуть «сидишь, уперся, шел бы рододендроны поливать, хоть с тебя какая-то польза будет». Я хотел бы, конечно, больше, не урывками. Конечно, приходится добывать хлеб насущный, и заниматься этим кусочками, урывками в свободное время. С удовольствием занялся бы большим, с удовольствием развил бы. Если кому-то это… Я бы не сказал, что я кого-то готов учить, но кому-то помочь, рассказать, я тоже готов.
- Марат Марков: Педагогический форум. Президент призвал прекратить эксперименты с учебниками. Вы преподаватель, вы прекрасно понимаете. Я сам читал учебники по истории Беларуси, и я не удивлен этим пробелам, которые образовались в знаниях у молодых людей, меня это не удивляет. Вопрос просто, на ваш взгляд, сыграло ли это – политическая и историческая безграмотность целого поколения, по сути – свою роль в попытке госпереворота.
- Олег Левандовский: История вся построена на мифах, вопрос в их выборе, какие мифы выбираются для своей истории. Вообще большой вопрос, наука ли история, долго обсуждается. Мне кажется, что у нас была создана большая ошибка, когда мы за основу национальной истории взяли змагарскую, змагарскую заготовку. И потом, как ни пытались вертеться, нам с этого трафарета нельзя было выйти. У нас молодые государства идут двумя путями. Первое – пытаются найти древность седую, ищут условных шумеров среди предков. А есть народы, которые не комплексуют и строится национальная история, было так в истории, что у них не было своей элиты. Они какое-то время подчинялись. А есть народы, сочиняют историю, приписывают себе, как украинцы. У нас, например, польских королей зачислять в белорусские короли. А есть вот финны, были они 600 лет под шведами, 300 или 200 лет под русскими, но они не додумались всех шведских королей и российских императоров объявить финскими королями. У нас эта заготовка. Я интересовался, смотрел, очень сложно объявить белорусским князем Миндовга – «стемительный всадник», имя литовское, его мать так назвала. Или Витаутас – «сильный духом». Не помню, но все эти имена людей другого народа. Вот в Испании правили Омары, Мухаммеды, халифы. Но как-то испанцы своих Санчо и Педро королями считают, а не этих. Если мы записали древнелитовских князей в белорусские. Потом же они стали польскими королями. Значит, логика: это уже польские белорусские короли стали. После этого, когда Польшу разделили, мы стали частью России, это что значит? Логика такая – нас не просто, нас завоевала Россия. Последнего белорусского короля свергли, это наш белорусский король. Восстание Костюшки, ясно, белорусское восстание, восстание 1830 года, опять же, белорусы воевали. Кастуся Калиновского… Став на эту позу с того Гедимина доходим до того, что польские повстанцы, которые несли полную денационализацию белорусам. Если не дай бог этот Калиновский победил бы, я видел, что случилось там, где наш Белосток.
- Марат Марков: Мы имеем конкретный пример, с 1921 по 1939 годы что происходило.
- Олег Левандовский: Или даже там, где остались белорусы, что осталось.
- Марат Марков: В Польше из 250 тысяч, которые были по предпоследней переписи, по последней – 50 тысяч в районе Белостокской области, как ее раньше называли.
- Олег Левандовский: Это было бы по всей Беларуси. Нас это ждало бы, если бы Кастусь Калиновский победил бы. Но у нас памятники ему, я не могу понять. Памятники человеку, который объективно нес смерть белорусскому народу.
- Марат Марков: Олег Анатольевич, рецепт ваш – что делать с учебниками?
- Олег Левандовский: Пересмотреть, не гнаться, извиняюсь, не косить под украинцев, не искать шумеров. Я встал бы на сторону Гумелева. Да, есть народы, у которых 1000 лет и 1000 каких-то отморозков, кровожадных маньяков. А у нас нет. Но мы молодая нация, у нас все впереди, у нас все будет.
Подписывайтесь на нас в Telegram