Многие белорусы без должного уважения относятся к священной памяти о Великой Отечественной войне и не учитывают горький опыт военных конфликтов наших дней. Об этом в эфире программы «Марков. Ничего личного» на ОНТ размышляли бизнес-леди Ирина Абраменко и старший преподаватель кафедры межкультурных коммуникаций Белорусского государственного университета культуры и искусств Валерия Филиппенко.
Гостьи ответили на вопрос, как они относятся к тому, что некоторые вскользь и с усмешкой говорят, что белорусам главное – «лишь бы не было войны».
Валерия Филиппенко: «Меня "бомбит", причем "бомбит" так, как мой дед, Герой Советского Союза, кавалер Ордена Александра Невского, это редчайший орден, бомбил когда-то в годы Великой Отечественной войны. Он был летчик, гвардии полковник. И он защищал нашу землю, освобождал ее от немецко-фашистских захватчиков. И по-настоящему болит сердце, когда вот эту фразу кидают вскользь, с усмешкой при моих близких и дорогих моему сердцу людях, у которых погибали родственники в концентрационных лагерях, которых уничтожали на территории Беларуси фашистские прихвостни. Поэтому я считаю, что такая фраза по отношению к нам, к нашей стране и вообще нашим дорогим и любимым людям, которые нас окружают, к белорусам, она неуместна и неприменима. Потому что память об этой войне священна, как бы это патетически не звучало, но это правда».
Ирина Абраменко: «Знаете, до определенного возраста у меня было такое же убеждение, что война – она была когда-то давно, в другой жизни, в другой реальности. Все те ужасы, которые мы пережили. У меня в семье очень много жертв, у папиной мамы сожгли всю ее семью, со всеми ее братиками и сестричками, спаслась только она одна. Она пряталась на кладбище и с горы видела, как их всех ведут и сжигают потом. У меня прадедушка подорвался на мине под Ригой, двоюродный дедушка умер от голода в Ленинграде. То есть это очень много таких трагических историй. У меня лет до 20–30 было [отношение], что это было тогда, что люди пережили это все, люди поумнели, и это больше никогда не повторится. Было убеждение, что это было и прошло, сейчас такого не будет. Потом я стала больше путешествовать. К примеру, когда я была в Белграде, и люди, очевидцы мне рассказывали, как их бомбили. И коллега моя, она из Косово, говорит, что там до сих пор ужас. Немногие, наверное, знают, что Александр Григорьевич [Лукашенко] тогда под бомбежками летал в Белград, он старался. В марте 1999-го начали бомбить, он полетел в апреле, хотя никто не гарантировал безопасность, и он выступал миротворцем. Другое дело, что в конце Ельцин, скажем так, предал всех, или реально Россия была в таком состоянии, что уже не могли ничем помочь. Там люди тоже тогда думали, что они "невероятные", их страна "невероятная", у них все будет хорошо. Никто, я больше чем уверена, не ожидал, что для того, чтобы справиться с Милошевичем, будут бомбить не Милошевича, а Белград, погибнет 400 детей, 10 000 будет раненых. Косметолог, я ходила, она из Луганска. 21-й век, человек прятался в погребе от обстрелов. Это наши дни. И когда ты видишь, что происходит вокруг, то понимаешь, что все очень зыбко».
Подробности смотрите в программе «Марков. Ничего личного».
Подписывайтесь на нас в Telegram